У начинающего исполнителя Андрея Попова под псевдонимом «Случайно» вышел трек «Поджигай». Это его первый сингл, который уже пару недель вирусится в сети. Довольные комментарии от артистов, репосты в пабликах, растующие прослушивания. Пока цифры не так велики, но путь к успеху должен с чего-то начинаться. Как он начался у «Случайно», о чём его музыка и как звучит «постпанк из питерской общаги»? Об этом мы поговорили с Андреем.
– Вчера ты написал в своём телеграм-канале: «Неделю не выбрит, оборван и бос». Как ощущения сегодня?
– Отлично. Вообще, это же строчка из Сплина, «Мамма миа». Просто у меня есть компания друзей, которым я скидываю свою музыку, чтобы они послушали и оценили. Я скинул им новую песню, мне сказали: мало образности. И привели в пример этой образности «Мамма миа». И я её прям почувствовал. Там в песне матрос ищет свою бывшую девушку. И я ощущаю себя этим матросом.
Последние месяцы такое настроение: весь изувеченный, но находишь силы идти вперёд.
– И ты теперь будешь целиться на такие треки?
– Ну, я не Сплин, конечно. У них совсем другая музыка. Я это послушал, мне очень понравилось, но нет. У меня более приземлённое, знаешь. Мне больше нравится писать, как будто ты ведёшь диалог. А в диалоге ты же не используешь вот эту образность. Ну, и это ещё не очень ложится на ту музыку, которую я делаю.
– Раз уж заговорили про твоё: тебя выложили в «Родном звуке». И написали, что ты нечто среднее между «Щенками» и «Буераком». Что скажешь?
– Ой… Вообще, я когда отправлял трек в «Родной звук», я знал, что они так и пишут. И поэтому… Я написал это сам. То есть у меня есть хорошее описание песни, над которым я постарался. И в других пабликах, где меня выкладывали, оно есть. А в «Родном звуке» всегда кого-то с кем-то сравнивают, и их всегда за это ругают. И я подумал: будет смешно, если я сам себя сравню. И вот, мои друзья мне говорили, что я похож на «Щенков», на «Буерак». И ещё сравнивали с «Макулатурой». И это всё очень льстит. То есть я для «Родного звука» сам это написал, но основываясь на каких-то комментариях моих друзей.
– Давай к треку. Ты кому-то посвящал «Поджигай»?
– Да, да. Бывшей девушке. Мы расстались. Непонятно расстались. Много ссорились… В итоге сообщение о том, что мы больше не общаемся, приходит в четыре утра, пока я сплю. Вообще без каких-либо объяснений. И вот, «дров мы уже наломали, теперь поджигай» [строчка из песни] – это как бы… Я, вообще, могу прочитать то, что написал для других пабликов, потому что мне это нравится. Там как раз об отношениях [Андрей ищет свою аннотацию к треку в телефоне]. Ох, я надеюсь, она меня простит, если вдруг это увидит…
– А ты бы хотел, чтобы вы попробовали ещё раз?
– Да. Так там песня про это. Я сейчас зачитаю…
– Подожди. Объясню, что я в этом вижу: что ты в песне высказался и поставил точку таким образом. То есть ты сказал, условно: «Да, я хочу тебя видеть. Если что, возвращайся», – и в треке это осталось, а ты сам об этом забыл. У тебя не так?
– Может быть, даже хотелось бы, чтобы было так, но на самом деле нет. Хотя это точно имело какой-то терапевтический эффект… [Андрей нашёл аннотацию к треку]. Ну, в общем, это я сам про себя написал: не знаю, пресс-релиз или что это. Мне, во-первых, нравится, что я всё в общаге делаю. То есть даже, вот, обложка… Кто-то говорил, что это рисунок углём, но на самом деле это никакой не рисунок. Это вот мы с моей бывшей девушкой стоим, ждём трамвая у моего общежития. Она едет домой. Была у меня в гостях. И я просто сфоткал наши тени, а потом очень долго «издевался» над этой фотографией. Это я, это она, а вот здесь вот трамвайные пути. Я их не стал убирать. И мне нравится, что это всё жёсткий DIY, что это всё записано в общаге. И мне очень нравится об этом говорить. Вот что я написал: «Дебютный сингл постпанк-проекта “Случайно” из Санкт-Петербурга, записанный в крохотной комнате университетского общежития». И вот про песню тут: «Трек об ушедших, полных боли, обид и несдержанных слов, – это цитата из третьего куплета, – отношениях. Лирический герой находится на грани, но любовь всё-таки побеждает ненависть». Ну, это какая-то немножко графомания, но это то, как я чувствую. И вот тут: «Хриплым уставшим голосом вырываются слова: “я всё ещё тебя люблю”». И вся песня – это скорее не поставить точку, а наоборот: заявить, что несмотря на все гадости… Вот там во втором куплете… Как же там было…
– «Жду тебя у дверей универа?»
– Это тоже, но там ещё предыдущее четверостишие мне нравится. Хотя университет – это же тоже не просто так: потому что мы встречались в одном и том же месте после пар и я начал курить недавно, к сожалению. И вот, я ждал её и курил одну за одной.
– До неё не курил?
– Никогда. Мы встречались, она курила, и так получилось, что я тоже за компанию закурил. Прости, мама. Я брошу. Я близок к этому… А где же текст песни можно посмотреть? А! В моём сообществе «ВКонтакте». Вот:
Знаешь, мне тоже бывает страшно
И тоже не хватает сил,
Но я молча шёл с тобою рядом
И не скулил.
Ну, это всё о замалчивании проблем, наверное. Я всё время пытался призвать к обсуждению. И постоянно ничего не обсуждалось, а просто накапливалось. Случился взрыв. К чему я это всё вёл? К тому, что трек, на самом деле, с надеждой на то, что всё ещё будет хорошо. Несмотря на то, сколько было гадостей, боли, ссор, – есть надежда на то, что всё ещё может быть хорошо. И герой всё ещё ждёт её, курит у университета. И «Поджигай» – это первый раз в жизни я решил что-то выложить. Это же, вообще, не планировалось. Хотя у меня давно было название для группы. Ещё с 21-го года.
– Как оно появилось?
– Вот это хороший вопрос. Мне кажется, уже была первая песня на тот момент. Может, она когда-нибудь выйдет, кстати. Очень милая. Слишком нежная для того, что я сейчас придумываю. Там прям нежно-нежно. И мы выбирали название, и…
– Подожди, мы – это…
– Я и моя хорошая подруга, которая тоже музыкой занимается. Так, для себя. И что-то я в очередной раз ей рассказываю: что я, вот, фристайлил и случайно песню написал. И она говорит: «О, случайно». Я думаю: «Супер!» И в этом, наверное, какого-то особого посыла нет, но если как-то искать переплетения, то фристайл – это же всё как-то случайно складывается. Ты просто берёшь гитару и начинаешь…
Это вот такое «случайное творчество».
Если можно так сказать… Не, мне не нравится.
– Не знаю, мне очень нравится.
– Ну… Тогда пусть так и будет.
– Ты считаешь, что трек выстрелил?
– Ну, вообще… Думаю, да. Хотя выстрелил – это громко. Он так…
– Вспыхнул.
– Вспыхнул – тоже громко. Какое слово подобрать… Щёлкнул, я не знаю.
– Мелькнул.
– Да, мелькнул точно, потому что сообщества многие взяли и опубликовали. Трек на самом деле немало собрал. Там в ВК сейчас 500 уникальных прослушиваний и 120 добавлений. И я не платил за рекламу никому, я просто присылал трек. Единственное, что я заплатил, – это сто рублей девочке, которая опубликовала песню в группе с картинками. Ну, знаешь, «Мои сохранёнки», типа такого. А статистика, по-моему, хорошая. Сто двадцать добавлений, ты представь себе! Я когда сидел, на всё это смотрел, думал: «С ума сойти, сто двадцать человек нажали на кнопку “сохранить” и, может быть, даже иногда это включают». Там ещё можно зайти в личный кабинет артиста ВК и посмотреть, сколько человек слушают прямо сейчас. Я иногда захожу: там пять. Я думаю: «Ну, пять… Это больше, чем моя семья уже. Это, видимо, не мама на повторе крутит».
– Тебе же и группы респектнули, да?
– Да, мне написали «Снова не успел», Саша Комод из «Щитов» [группа ssshhhiiittt!]. Я ещё отправлял трек группе Occeans и «Дегиду». Они похвалили и репостнули к себе.
– Слушай, а ты связываешь тот факт, что ты давно крутишься в этой музыкальной тусовке, с тем, что трек обрастает популярностью?
– Думаю, да. Я давно хотел заниматься музыкой, а в 21-м году познакомился со всеми этими ребятами. С Комодом из «Щитов», с другими, которых я уже перечислил. Всех люблю, обнимаю.
– А как это было?
– В общем, так получилось, что я всё время был необщительным, замкнутым парнем. А потом появились рок-концерты. Где-то в 20-м году, в 21-м. И я начал подходить к людям, общаться на концертах, когда приезжал в другие города. Ну, я ездил из Воронежа в Москву очень часто. Типа, за одну весну я съездил раза четыре на разные концерты. И я вот начал разговаривать с людьми в первый раз и понял, что можно просто так подойти и подружиться. И вот, тогда моя самая большая радость была – это барабанщик «Щитов». Они мне мерч дарили, а моя мама им воронежские конфеты через меня передавала. Это вообще история сумасшедшая. Я расскажу её? Она смешная.
– Рассказывай, конечно.
– В общем, моя мама хотела сделать мне на Новый год подарок. Концерт был запланирован на 31-е января. И мама где-то в декабре 20-го года втайне написала в группу «Щитов» типа «мне нужен ваш мерч» (я тогда был их жёстким фанатом). Написала: «Мне нужен ваш мерч, хочу сыну на Новый год подарить». Их это умилило, и мама связалась с Никитой Кисловым, который у них вокалист, автор песен. И он ей говорит: «Слушайте, это так мило! Мы вам бесплатно футболку отправим». И он перевёл маму на менеджера, а потом всё как-то замялось и мама расстроилась. Ну, у ребят дела, всех помнить невозможно – никакой обиды. И мама мне на Новый год подарила эту историю. Она мне показала все переписки, скриншоты, и говорит: «Сын, я пыталась, но не получилось». И проходит какое-то время. В январе концерт. И я на него собрался ехать. В ВК создали паблик-мероприятие, а в нём была беседа. И мы в этой беседе все общались. Ждали концерт, знакомились. И я вот в этой беседе рассказал друзьям мамину историю. Типа, смотрите, скриншоты: мама пыталась мне футболку достать, с Никитой Кисловым переписывалась. И в беседе был Саша Комод, а я его не замечал. И он это увидел и написал мне в личку: «Давай всё исправим». И я приехал на концерт, мама передала ему конфеты, он мне подарил три футболки. И тогда мы законтачились. И вот, когда ты шестнадцатилетний фанат группы, ты думаешь: «С ума сойти». Я ему писал потом: «Привет, Саш, как дела? Можно, там, проходку?» И вот как-то так всё завертелось. Всё началось с этого маминого жеста, я с кем-то в первый раз попробовал заобщаться, и как-то это всё разрасталось, разрасталось.
И теперь у меня знакомых музыкантов больше, чем знакомых айтишников.
– Это основательно.
– Это уже да… Не зря мы в Петербурге живём. И вот с этой истории, как мне кажется, – с маминого желания подарить мне футболку – началось вообще моё погружение глубоко в музыкальный мир. Ну, вот в эту независимую российскую сцену. Было здорово.
– А, к слову. Раз мы про города заговорили: ты из Воронежа. Уже считаешь Питер своим городом?
– Столько всего здесь случилось, что, думаю, да. Изначально, когда я только поступил в университет, я приехал и думаю: «Я дома». Кстати, я сейчас встретился с другом случайно – с братом-близнецом моей лучшей подруги. Я спрашиваю: «Как тебе в Петербурге?» А он только переехал, первый год. И он говорит: «здесь дышится легче». И да, здесь дышится легче, чем в Воронеже. Петербург, вообще, очень сильно повлиял на моё становление, потому что я приехал, здесь начал читать, начал чем-то увлекаться. В Воронеже другая атмосфера. Здесь более творческая, а в Воронеже – там юг. Хочется расслабляться.
– А на Питер тоже жалуются за то, что в нём хочется расслабляться. Но тут уже сравнивая с Москвой. Что якобы здесь все просто пьют и философствуют. Нет такого?
– Такое точно есть. Пьют, курят, ругаются матом. Но это говорят какие-то недоброжелатели. Может, у них просто такой круг. Потому что круг людей, к которым я попал… Я просто с ума сходил, сколько они могут всего делать. В Петербурге на одном концерте я познакомился с девочкой, которая снимает тиктоки на миллионы просмотров, у неё свой секонд-хенд, и она младше меня на два года. То есть ей тогда было 16, мне – 18. И вот таких знакомств было полно. Это и люди, которые музыкой занимаются с нуля лет, и они уже на каком-нибудь лейбле, например, рокерском. И я все эти истории слушал и думал: тяжело оставаться в стороне. И – журфак. Тут все читают. Или все делают вид, что читают. Но когда все вокруг делают вид, что читают, ты начинаешь читать. Когда я сюда приезжал туристом в самый первый раз, тоже с мамой (мама – любовь), мне было 14 лет. И вот мы выходим из метро, я в первый раз вижу Невский проспект и говорю: «Я буду здесь жить». Это мне мама рассказывала, я сам не помню. Но теперь вот думаю: блин, так и получилось. Так что Петербург на меня точно повлиял. Не знаю, чем бы я занимался в Воронеже.
– То есть не факт, что писал бы треки?
– Не знаю. Вообще, вся моя история с музыкой началась прямо перед приездом в Петербург, когда мне в мае 21-ого подарили на день рождения гитару, аудиокарту, и я тогда уже хотел что-то играть, записывать. Но там были вообще наивные вещи. Типа: «Сно-о-ова пролетело ле-е-ето, я и не заметил… Как остался здесь один». Вот такие вещи. И я просто это друзьям присылал, тоже с кем-то сравнивал – нравилось, но это всё было несерьёзно. Я думал: «Сейчас я научусь, научусь, научусь». Но до вокала никак не доходило. И когда я переехал в Петербург, у меня появилась работа параллельно с учёбой. И я вот работаю, у меня есть деньги – я думаю: пойду на вокал. С первой зарплаты покупаю себе микрофон, иду на вокал, хожу меньше месяца и теряю голос на год.
– Расскажи поподробнее.
– Короче, суть была в том, что я, наверное, просто перегрузил связки во время болезни: я просто продолжал петь и петь, потому что не мог остановиться, мне очень это нравилось. У меня там и синтезатор, чтобы я тренировался, и всё на свете. И я продолжаю петь, пока болею. Становится всё хуже и хуже, я пью горячий чай, чтобы связки как-то восстановились. Ну, горячий чай не помог. И на год я лишился возможности говорить. У меня, в общем, было несмыкание связок. То есть они совсем не смыкались. И целый год я не мог нормально разговаривать. Друзья, с которыми я познакомился в тот период, вспоминают, что у меня был прикольный голос. А у меня был голос, как будто – я не знаю – курю сто лет… И то: этого хватало на пять минут, потом я просто не мог никакого звука извлечь из себя.
– И весь год?..
– Да, практически год, получается. До конца лета. То есть я зимой заболел и до конца лета плохо разговаривал. Очень. В августе я уже вроде как-то справлялся… Ну, конечно, февраль вообще меня подбил. Представь: я только переезжаю в Петербург. У меня огромная неразделённая любовь. Я понимаю, что мне очень нравится музыка. И пропадает голос. А потом случается ещё и февраль [речь про начало СВО]. И я просто думаю: «Ну, спасибо». Я занимался с психологом. Первый и единственный раз в жизни, и довольно длительное время. Это, наверное, были очень смешные сессии со специалистом, потому что я разговаривал сам понимаешь как.
– Тебя это не смущало?
– Меня это смущало первые три дня, а потом… У меня сначала столько злости было, потому что ты думаешь: «Ну вот я месяц уже не разговариваю, ну это должно кончится. Что делать?» Второй месяц… Я там три врача поменял. В разных городах. Сначала было очень много злости, но меня не смущало, что я не могу разговаривать. Ну, я болею, что? Но это был огромный удар, что я не могу петь. Вот, мы как раз с психологом об этом говорили: есть деструктивные способы борьбы с накопившимися эмоциями и конструктивные. Деструктивные – это если ты, например, разозлился и стену ударил – ты себе вред нанёс. А конструктивные: мы выяснили (этим сиплым голосом мы выяснили), что у меня это было пение. Потому что я просто сажусь, беру гитару, выбираю несколько аккордов, и, когда мне плохо, грустно, я просто начинаю фристайлить. Ну, просто что-то петь, что я сейчас чувствую. Например, «Поджигай» – она так и появилась.
– Фристайлом?
– Да, это всё фристайл. Там просто одно голосовое сообщение на три минуты: мне было очень плохо, я просто взял гитару и одни и те же аккорды играл и пел. И этот трек – это я из того фристайла вырезал куски, некоторые поменял местами, и единственное, что там добавилось – это последний куплет. Вообще, тоже где-то я про это слышал: теория моментального творчества. То, что у тебя получилось в моменте, ты запечатлел – и это самое лучшее. Чем ты будешь сидеть, что-то выравнивать. И моя новая песня, например, тоже так родилась. Там вообще… Там будет ВООБЩЕ…
– М-м-м! Заинтриговал…
– Да… Но там уже прям рок, там гитары ревут, высокое соло. И вот, это была борьба с эмоциями всегда – гитара. У меня есть куча материала из этих голосовых сообщений, которые я записывал, когда мне было плохо, либо я был очень зол.
И в эти же моменты лучший вокал записывается, потому что на эмоциях ты не стесняешься.
И вот эти вот фристайлы – у меня их куча. Их можно просто нарезать и нарезать.
– Ты сам всю музыку пишешь?
– Да. Только на новой песне, которая будет (называется «Срываюсь»), – там мой друг из общежития написал бас-партию. Я сначала один всё писал, и, когда «Поджигай» вышла, мой друг Дима говорит: «давай что-нибудь попробуем». И вот на новой песне будет его бас. Он очень хорош, там бас-партия – супер. А так, вообще, всё сам делаю.
– Барабаны электронные?
– Да, барики – это софт. Там всё, что гитара – живое, а бас-гитара – это обычная гитара, опущенная на октаву ниже. Потому что у нас нет бас-гитары. Я записываю сырую, и уже в программе обрабатываю: все эти комбики, всё это. То есть у меня нет ни педалей, ничего.
– А такой звук – это всё-таки больше фишка или вынужденная мера?
– Такой звук – это стечение обстоятельств. Ну, барабаны живые записать – это деньги. А попросить кого-то свести трек… Я не могу это доверить, там, друзьям, потому что у меня нет друзей, которые хорошо сводят, насколько я знаю. И которые вообще сводят музыку. А профессионалам тоже надо большие деньги платить. И я просто делаю всё сам – как получается.
– То есть ты и сводил сам?
– Да. Начиная с текста и заканчивая обложкой и сведением (если это можно назвать сведением) – это я. Ручками. По гайдам с Ютьюба, по каким-то остаточным знаниям, по каким-то догадкам: где нужно частоты порезать, чтобы не фонило, чтобы нигде ничего не выбивалось. Это всё DIY жёсткий. Но если это будет продолжаться (а это будет продолжаться, я просто не знаю, в каких масштабах), конечно, хочется отдавать треки на сведение людям, которые этим занимаются.
– Последний вопрос. Если бы тебе надо было одним словом охарактеризовать свою музыку… И это не слово «случайно».
– А-а-ай… Это первое, что я хотел сказать, разумеется. Ну… Я не буду заумствовать: любовь. Первая песня – она же про любовь на самом деле. И всё моё отношение к тому, чем я занимаюсь, – это любовь. Огромная любовь к тому, что делаешь: и в словах, и в музыке. Ты делаешь это в первую очередь для себя. Хорошо, если это кому-то нравится. Я буду счастлив, если кто-то там найдёт свои смыслы. Вообще, музыка – это для начала любовь к себе и к своим чувствам. Без любви ничего бы не было. Музыка – это какая-то оптимальная форма выражения своих переживаний для меня лично. То, что началось с фристайлов и… Чуть не сказал, что закончилось треком «Поджигай». Потому что всё только начинается.
