Ко дню рождения Елены Николаевны Клюковой — геолога Волковской экспедиции, советского и казахстанского картографа, жены заместителя 39 партии КазАССР
Худая темноволосая девочка, ночь, май, вокзал Алма-Аты-1. «Куда деваться?»
Закончив Криворожский геологоразведочный техникум, двадцатилетняя Лена получила направления на работу. Ее и двух сокурсниц распределили в Казахстан. Тогда они и попали в КазАССР. На дворе 1970 год, впереди дорога в другой край и жизнь. Трудности начались уже на первом этапе: билетов на самолет не оказалось. Добираться решили до Москвы, а оттуда Южным путем до пункта назначения — Алма-Ата. В советской столице мандарины. И потратили на них последние деньги. «Нам так хотелось… Мы же студентки, никогда не пробовали. В Москве, как увидели и, конечно, не выдержали», — рассказывает Елена Николаевна.
— Не страшно ли было одной?
— Еще как страшно!
Люди в Казахстане отнеслись к недавним выпускницам с большим теплом: в Кызылорде женщина заметила, что девушки голодают, и накормила копченной рыбой. В Алма-Аты проводница поезда забрала к себе — ну не бросать же в чужом городе. Женщина приняла и накормила, дала помыться, рассказала о достопримечательностях и объяснила, на каком троллейбусе добраться до улицы Кирова. Там находилось объединение Волковгеологии, ныне известное как главный геологический научно-исследовательский центр Казахстана. Там предоставили техдокументы и попали под еще одно распределение, но уже по казахстанским городам.
Здесь была моя первая любовь, здесь были мои первые друзья: партия номер 5
В зеленых глазах отражаются огоньки: ночь, станция «Бурубайтал». По распределению Елена попала в Жамбыльскую область, ближе к озеру Балхаш. Куда идти? Вагонов много, поезд длинный, а вдалеке виднеется свет, значит партия. Ночевать оставили в гостинице, а утром в конторе распределили в общежитие: «Ну не общежитие, а одна комната, и маленький такой коридорчик, где заходишь».
Остальные девушки приехали раньше, это Лене после защиты диплома дали два месяца отдыха, в остальных институтах давали месяц. Поэтому в комнате оказалась одна, но вскоре от далеких соседок посыпались вопросы: ты где, кто, как? «Вот, будешь с буровиками работать», — подытожили уже распределенные отрядницы.
Так и началась работа Елены Николаевны в пятой партии, где она вела документацию керна. После того, как буровая вышка пробурит скважину, оттуда достают породу — керн.
Керн выглядит, как земляные колбаски, круглые и длинные. «И я должна описывать состав: глину, песок, руду», — объясняет Елена Николаевна.
Потом, в зависимости от глубины, распределяется по ящикам, к которым прикрепляются бирки с подписями. Поэтому женщине геологу надо было уметь и молотком работать. Далее нужно описать то, что достали, разукрасить это, составить схемы.
Дополнительной работой геологи не занимались, так как дело и без того сложное, требует большего внимания и концентрации. «Ночью поедешь на буровую, там достают керн. Там холодно, спать хочется. А впереди работа». Работа, не смотря на сложности, любимая. Вспоминая о пятой партии Елена Николаевна рассказывает: «Там постепенно и научилась с людьми ладить, понимать, что, куда и как». Там же Елена Николаевна познакомилась с будущим мужем.
«В партиях семьями жили»
Прогулки до железной дороги, походы в кино, поездки на озеро Аллаколь. Не только с друзьями, но и с будущим мужем. Алексей старше Лены на десять лет, светловолосый, с глубоким взглядом, синева которого накрывала, как волна. «Он как заиграл на баяне, так и влюбилась».
Алексей Павлович Клюков был исключительно мудрым и начитанным человеком. Родившись в 1941 году сразу потерял родителей: полк отца разгромили, не успел тот даже доехать до фронта; у матери остановилось сердце, когда читала страшное для каждой советской женщины письмо. Алексей вырос в детском доме, где тех, кто плохо учился и хулиганил, брили налысо. Его лысину увидеть никому так и не удалось, даже в старости. Мечтал поступить на пилота, но не дождавшись письма уехал. А письмо с положительным ответом пришло — только было уже поздно.
От младшего геофизика продвинулся до заместителя начальника партии номер 39, в которой у них с Еленой Николаевной уже росли две дочки: Марина и Татьяна.
31, 5, 39, 37 — пункты работы семьи Клюковых, и не все находились на одном месте. Ту же самую пятую партию из Бурубайтала перенесли в Шымкентскую область.
— Вы договаривались, чтобы вас вместе в партию переводили? Или вас в одну поместили и уже распределять не стали?
— Не разделяли никого, потому что в партиях семьями жили. Партия называлась «стационарная», то есть там дома, и там живут семьями и работают. Насильно никогда не разделяли, такого не было, — вспоминает Елена Николаевна.
В отрядах целенаправленно искали один металл, на это даже отдельно учились. Но это не мешало советским геологам общаться друг с другом. На собраниях членов разных партий была своя атмосфера. Из воспоминаний Марины Клюковой, дочери Алексея и Елены:
«Геологи были очень интересными людьми. Они собирались не с одной школы, а со всего союза. Приезжали из Ленинграда, Москвы, Екатеринбурга, бывшего Свердловска, Киева. А прибалтов… прибалтов я помню, было также много. То есть там было сборище интереснейших людей, которым нравилось копать в разных местах. Были очень разные люди, и я обожала находиться в компании, хотя они взрослые. Это потому что каждый что-то рассказывал, сейчас уже и не вспомню, но очень были начитанные, грамотные, интереснейшие люди».
Никто из них при этом не зазнавался. Сама Елена Николаевна считает так:
«Я Человек и считаю себя человеком. И не нужно из-за денег или достижений расстраиваться, переживать, завидовать, ненавидеть. Главное, это чувствовать себя нормально внутри».
«Если награждали, то втихаря»
Работы было также много, как и достижений. Металл, успешно найденный членами Волковской экспедиции, был ценен не только в советское время. Казахстан и сейчас активно продает Китаю, Франции, России, и остается крупнейшим экспортером, на долю которого приходится 40% мирового производства. «Волковгеология» за 60-летнюю историю выявила в этом регионе 40 месторождений и создало крупнейшую в мире минерально-сырьевую базу добывающей промышленности Казахстана с суммарными запасами урана 1,3 млн тонн.
— А что вы исследовали, что в основном искали?
— Нельзя это рассказывать, мы подписывали соглашение.
Рассказывать геологи о находках не могли не только друзьям, но даже членам семьи. Детям говорили, что ищут бурую руду. Юная Марина бегая по школе гордо скандировала: «Они ищут бурую руду».
Если получалось открыть новое месторождение, то огласке это не придавалось. Фамилии тех, кто этим занимался, до сих пор остаются в тени.
«У нас нельзя было рассказывать. Опасный элемент, про него все закрыто было. Поэтому, если награждали, то втихоря. Токтар Аубакиров, ведь орденоносец, награжден. И много таких. Для меня это просто люди, с которыми я работала», — рассказывает Елена Николаевна.
В гугле информации о партии геологов не найдешь, в библиотеке тоже. Крупицы информации есть в книгах, которые писали участники экспедиций. Печатали маленьким тиражом, купить которые нельзя. Но даже в них нет справок о достижениях советских профессионалов. Елена Николаевна, став картографом, вручную рисовала разрезы, объединяла и разрабатывала карты. Сейчас на ее работы опираются современные геологи: чертежи перенесли в электронный формат, а новые месторождения отмечают в один клик.
После развала советского союза Россия взяла под крыло участников Волковской экспедиции. Так россиянкой стала и Елена Николаевна Клюкова — советский геолог, работавший на месторождениях радиоактивного металла, картограф, чьи работы используют и по сей день и самая ласковая женщина на свете, которую я с гордостью называю «бабушка».
