По одну сторону, сериалы “Слово пацана” и “Бригада”, альбомы DEAD BLONDE и других исполнителей, которые вспоминают, и даже романтизируют, 90-е годы. По другую черту от них – жители “неблагополучных” районов “бандитского Петербурга”. Один из таких печально известных районов – Невский, а конкретнее – область вокруг метро Дыбенко. Операция Пластилин пели: “Девяностые кончились, но не прошли”, – но так ли это теперь?
Метро
Первое, с чем приходится столкнуться, – толпа у метро. С самой первой и для вас единственной ступенькой эскалатора, если вы не тот человек, которому кричит громкоговоритель: “Бегать по эскалатору запрещено”. А он обязательно кому-нибудь да прокричит это своим монотонным, полуроботизированным голосом. И вот, приходится смиряться со снующими по, и без того живой, лестнице людьми. А к маю их становится невыносимо много: туристы спешат посетить Северную Венецию, Столицу, Культурный город и все те другие, лицеприятные названия Петербурга, которые явно не относятся к ласковой “Дыбене”.
Культурой тут и правда не пахнет. Скорее несёт протухшими на солнце червяками, которые заполнили весь тротуар после дождя. Но даже такой “пугающий” район не обходится без музыкантов и просто творческих людей, которые зарабатывают возле метрополитена – а то и в нём самом. И исполнения изо дня в день не повторяются: вот в понедельник старичок с переносным оркестром выбрался из берлоги после зимней спячки, а во вторник за ним уже подтянулись молодые с гитарами. Явно бедные студенты, хотя на вид очень даже опрятно выглядят. Песни, вопреки всеобщему мнению, – не сборник “блатных” аккордов. Порой даже классические мелодии выводит старательная скрипка.
Из ворованного сейчас можно увидеть разве что вывеску “Вкусно и точка” на ТЦ “Невский”. Она стыдливо прячет своё “пендоское” прошлое, зато уже не замазывает “М***” на кетчупе. Помимо ТЦ, метро “Дыбенко” окружает небольшая асфальтовая площадка, сейчас вся перерытая стройкой. Правда голые трубы пока что никто не стремится закрыть. Разве что забором, который выполняет роль контролёра и не даёт людям попадать в канализацию. А людей тут много: продавцы “зарядки по 100 рублей”, бабушки, рабочие, трамвайные ждуны и ни одного наркобарона на горизонте. Обман?
Среди всех этих пёстрых питерских стай встречаются неоднозначники – то ли действительно бедняки, то ли работники на “злых дядь”, которые заставляют этих самых бедняков стоять с табличками возле скоплений людей и собирать им на “пропитание” деньги. Используют даже стариков и инвалидов, так что никогда не знаешь: кто перед тобой и что ему нужно. Они вьются под ногами, качаются из стороны в сторону и ведь что-то тянет под ложечкой, вызывает жалость. Дыбене не хватает только вывески на хотя бы одном из рекламных баннеров о популяризации адресной помощи таким людям. Рекламы организаций, которые ваши деньги действительно пустят на помощь бедным.
Улица
Я говорила про трамвайных ждунов. Так вот их тут так много, что некоторые представители этого вида выскакивают прямо под трамваи. Топчутся друг по другу, ругаются. Они не особенно отличаются от ближайших братьев: автобусников и любителей поездить на троллейбусах. Понять такое оживление можно: район-то не такой дорогой, квартиру можно снять даже за двадцать тысяч в месяц, если не считать коммунальные расходы. Отличный старт, так сказать. Поэтому людей тут не мало. И я обычно в числе трамвайных. Зимой можно добраться даже без особых неприятностей вроде “малого кислорода”. Но иногда хочется пройти по Дыбенко пешком.
Это не такой популярный выбор в современном обществе, которое всё чаще предпочитает уменьшить себе нагрузку. Хотя бы с помощью тех же электросамокатов. Жёлтые “поганцы” пролетают подобно чайкам, которых у Дыбены также немало, как и людей. Нева тут как молния на зипке, не зря же район называется “Невский”. Правда такие “чайки” слетаются не на рыбу, а на многочисленные ларьки. Тут вам и аптеки, и Цех 85, и маникюр, и продукты 24 – всё как везде. О чём-то принципиально “питерском” напоминает только “шаурмечная” и бандитская репутация, которая вряд ли оправдается.
Когда вспоминают о Дыбах, думают, что точно встретят тут какого-нибудь наркомана и что они тут повсеместно. Не хочу сказать, что их совсем нет, но где их нет-то? Однако за всё время, как тут жила, встретила лишь одного – и тот оказался эпилептиком, а не наркоманом в передозе. Когда мы только заселялись, поинтересоваться о таком хотелось. И мнение было такое же, как и у большинства людей после просмотров каких-нибудь сериалов. “Они встречаются, но с такой же частотой, как и везде. И те обычно мирные: валяются себе”, – прокомментировала старожилка района – Кристина Пономарёва.
Из квартала в квартал идёшь и встречаешь максимум каких-то громких и некомфортных подростков, с которыми совсем не хочется взаимодействовать. Прячешь глаза в треснутый тротуар, да пробегаешь мимо. Обычно с народом обходится даже без конфликтов. Но и они ограничиваются чаще чем-то вроде ругани при переходе дорожной зебры. Где все те причины ужасных вскриков: “Нет, только не Дыбенко!”, “Сочувствую тебе…”, “Ни один петербуржец не захочет там жить”, которыми меня одаривали знакомые, когда узнавали, где находится наше общежитие.
Правобережный рынок
Злополучное кирпичное здание встречает со всей неловкостью. Красное, стыдливое и низкое: конечно, это же рынок, а не многоэтажка. Социальная низость уже не пробивается, хотя прошлое не отпускает. Оно восстаёт в полусальных шуточках людей среднего возраста, которые до сих пор не могут отпустить молодость, и мечтательных и романтичных возгласов подростков. Почти четверть двадцать первого века прошла, а последствия распада СССР восстают снова и снова.
Недавно вышел альбом “Перестройка”, в котором откуда-то затесалась песня “Питер – город криминала” о 90-х. А песен таких не мало. И не все романтизируют, некоторые иронизируют: “В девяностые убивали людей,/ И все бегали абсолютно голые”. А кто-то и демонизирует, как Гарри Топор. Он-то как раз и вспомнил про “Дыбену – правый берег”. Проблема была как раз в этом “кирпичном притоне”, как выразился один дед из толпы на рынке.
Не только музыка осталась свидетелем тех событий. “Подвалы Петербурга”, – фильм о проблеме наркомании в Петербурге лихих годов. “Рынок Дыбенко 1994 г. Наркотики”, – телесюжет, который до сих пор можно найти на YouTube. Признаться честно, когда я впервые зашла в кирпич, я относилась к нему скептически и настороженно: на кого угодно подействует его репутация. Хотя мне и говорили, что “на Дыбенко уже семь лет как тихо: уехал тот Барон”, но что-то покоя не давало.
Ряды уже не ржавых прилавков. Гам перекрикивающих друг друга людей. Назойливые зазывалы со своим: “Девушка! Девушка!” Протухловатый запашок от мяса тянет всю еду из желудка выйти наружу. Ускоряю шаг. Всюду разложены овощи и фрукты, масла и сыры. Перед ними цены. Прохожу дальше и вижу… оно! Валяющееся тело, подобно тем, которые видела в “Рынке Дыбенко”. От них слышатся невнятные звуки. Резко останавливаюсь, не понимаю как поступить: бежать или подбежать. Решаюсь всё же подать руку. Оказался инвалид. Стыдно.
“Тишь да гладь”
Единственный земляничный цвет, который там есть, принадлежит ягодам, а не пиджакам. Помогла я встать тому мужичку и ретировалась побыстрее восвояси. При выходе из рынка отпускает. Но нет от страха за жизнь, а от выхода на свежий воздух. После такого и подростки на самокатах не кажутся такой проблемой, и крики чаек не достают.
Иду по улице дальше, музыка сменяется на менее тревожную и уже не чуждо ностальгическую. С прогулкой сформировалось наконец мнение, что Дыбенко сейчас – обычный спальный район. Не без своих нюансов и недостатков, но и не сказать, что они в том же масштабе, как это было раньше. Дыбена и правда спит и теперь спокойно.
Анна Петрова
