Первого декабря в петербургской Эрарте открылась экспозиция работ Андрея Шатилова. Он живописец, которого один комментатор в соцсетях назвал «очень современным художником». В чём его современность, что скрывается на картинах Шатилова и какова обстановка в музее через три дня после открытия? Рассказывают «ОКНА.news».
Когда собираешься писать про выставку, понедельник – не лучший день для её посещения. Залы Эрарты полупустуют, малочисленные массочки людей вяло бурчат под нос названия картин и мимолётные комментарии к ним. Кто-то смеётся в компании друзей. Кто-то хвастается спутнице своей любовью к современному искусству. Сквозь шипящую тишину изредка режется седое: «Всё триптихи, да?» Но триптихи – это только одна из стен.
Возможно, в сети вы натыкались на картинку девушки в метро, копирующей жесты Господа Вседержителя. Так вот, оказывается, это не картинка, а целая картина маслом на холсте. Называется «Московская молитва». Автор – Андрей Шатилов. Кажется, именно это меткое изображение из ленты ВК и Пинтереста могло бы стать отличной заманухой для гостей. Но в пресс-релизе его почему-то нет. Точнее, есть, но только на словах: с пометкой, что многие узнают эту картину, и вообще – живопись Шатилова «давно обрела своих поклонников в Интернете».
Пресс-релиз привлекает другими живописями. Например, огромной банкой сгущёнки или кильки в томате, на которые откликается впитанный в наши головы суп Уорхола и прочий поп-арт. Который, заметьте, выступает далеко не единственным постмодернистским направлением, с каким балуется Шатилов.
Он эдакий злободневно-ностальгический сюрреалист. Его картины и о чём-то из далёкого детства, и о чём-то из взрослой современности. Из детства, например, полотно «Бубль-гум», на котором пионеры раздербанивают огромную жвачку. Сам Шатилов в своей группе ВК пишет: «Прошли годы, всего стало больше, всё стало вкуснее, но я до сих пор помню, как бережно собирал обёртки от бабл гама и как сводило челюсть в предвкушении заветного вкуса». Удивительно ли, что этот ностальгический этюд навевает что-то родное даже семнадцатилетней студентке, которая чисто физически не могла застать пионеров? Пожалуй, неудивительно: многие современные творцы со вкусом «каверят» советские мотивы, вплетая в массовую культуру, передавая по наследству и делая их достоянием зумеров.
По названию понятно, что выставка «Обществоведение» должна быть заострённо социальной. В этом плане она оправдывает ожидания: дети куда-то везут разобранную статую Гагарина, пока взрослые играют в снежки; поезд тащит за собой груду знаменитых скульптур «Я люблю… (…например, Оренбург, Магнитогорск и прочие города)». А вот парень вылезает из жестянки с надписью «Пушечное мясо».
Шатилов похож на Бэнкси. Остротой, точностью, массово знакомыми образами. От Уорхола обоих отличает, например, то, что они изображают не просто консервные банки, а банки, вписанные в сюжеты. Сюжеты, которые рождают новые смыслы для этих элементов поп-культуры. У Шатилова сюжеты получаются сказочно-бытовыми. Парадокс ли такое определение? Пожалуй, да: родной, комичный, отдающий Стругацкими и Булгаковым, парадокс. Шатилов добрее, чем Бэнкси. Шатилов не деструктивный. Шатилов, кажется, куда больше верит в людей, чем загадочный британский граффитист.
При том, что остроумный живописец-сказочник для многих закрепился в статусе интернет-художника, очень радостно осознавать, что просмотр картин живьём даёт куда больше, чем электронный формат. Увидеть этот акриловый блеск, слоистые мазки, понюхать, наконец, масло… Приятный эффект неожиданности для привыкших видеть колкие полотна исключительно в цифровом варианте.
Но это не главное. Изучая «натуральные», полномасштабные холсты, можно разглядеть кучу «пасхалок», как это называет поколение видеоигр. В первую очередь эти неочевидные детали связаны с техникой app.art (от applique – аппликация) – как говорят, выдумкой Шатилова: она предполагает совмещение живописи и коллажа. Большое число деталей художник делает из вырезок газет и журналов, которые могут играть роль зданий на заднем плане, отходов и прочего. В них-то и можно всматриваться, стоя перед картиной. А вот диджитал-версии шатиловской живописи не дают рассмотреть эти микроэлементы в таких подробностях.
«Выйти в лидеры», «Made in Russia», «Выберите свой путь» – гласят фрагменты массовой печати на картине с разобранной статуей Гагарина. И таких фрагментов десятки. Они наращивают дополнительные мысли на стержень основного посыла. Картина «Дожители» особенно порадует тех, кто любит искать незаметности: стоит только вглядеться в капли дождя и… Без спойлеров.
Сперва разочаровавшая понедельничная пустота в конце концов даже дополнила этот добродушный уют таких близких человеческих образов. Под звуки тишины в них легче вглядываться, вслушиваться в немые мысли художника. Ему есть что сказать.
Это выставка и для любителей остроты, и для ностальгирующих по детству, и для заядлых гиков, которые любят искать секреты, и для повёрнутых преподавателей литературы, которые могут сказать: «ДОЖдь… ДОЖители… Видите, связь даже на фонетическом уровне. А учитывая, что Александр – ещё и барабанщик…»
