Фонари Санкт-Петербурга

Санкт-Петербург — город сюрпризов и неожиданностей. Сейчас он может ласково светить вам весенними лучами, а уже в следующую секунду — поливать мощнейшим дождем и заботливо присыпать градом. Он похож на лоскутное одеяло: ободранные, побитые жизнью и климатом домишки соседствуют с объектами культурного наследия, внушительные советские строения — со стеклянными небоскрёбами. Эклектика в общем. И он таков во всем, даже если дело касается обычных фонарей. Впрочем, не все они так уж обычны. Среди городских светильников порой встречаются и такие, которые можно назвать настоящим произведением искусства.

Минутка истории

В начале славных дел

Интересный факт — Петербург стал самым первым российским городом, в котором появились фонари. Изначально их зажгли на фасадах улиц, примыкающих к Петропавловской крепости глубокой осенью 1706 года, в честь победы в битве под Калишем. Праздничное новшество пришлось по вкусу и государю, и жителям, поэтому вскоре фонари начали в прямом смысле освещать все крупные торжественные события. Ещё через двенадцать лет городские светильники стали, как сказали бы сейчас, мейнстримом. Впрочем, тогда они ещё не выглядели красиво и привычно глазу современного человека — это были просто деревянные столбы, выкрашенные в голубой и белый цвет, и из них торчали железные пруты, на которых крепились стеклянные фонари. Когда светильники нужно было очистить и залить маслом, их спускали на блоке. К слову, одно из произведений того времени сохранилось до наших дней. Фонарь находится во внутреннем дворике Эрмитажа и всё ещё работает, крепкий старик. Но лампочка всё-таки у него современная.

Долгий путь к свету 

Самой первой «начинкой» для фонарей было конопляное масло, и ещё Гоголь в своём «Невском проспекте» поминал лихом и масло, и его источники:

«Далее, ради бога, далее от фонаря! И скорее, сколько можно скорее, проходите мимо. Это счастие еще, если отделаетесь тем, что он зальет щегольской сюртук ваш вонючим маслом».

Судя по всему, такой тип светильников причинял горожанам много беспокойств, но с середины XVIII века масло стали заменять керосином, а в начале XIX века начали появляться и газовые фонари. Позже миру явили себя фонари на спирту. Но настоящим прорывом стали электрические светильники или «свечи Яблочкова», названные так по фамилии изобретателя — русского электротехника и инженера Павла Николаевича Яблочкова. Эти «свечи» были предками современных электрических лампочек и именно ими начинили новые, усовершенствованные фонари — сначала на Литейном мосту, а потом и на Троицком. Да, светильники знаменитых торшеров Троицкого моста были уже электрическими, как и те, что находятся в Екатерининском саду.

Сказка — ложь, да в ней намек

Архитектура Санкт-Петербурга, особенно его исторического центра, не зря названа одной из самых  величественных и самобытных. И в ней есть место сказочным и мифологическим сюжетам. Это касается и некоторых фонарей — как новых, так и старинных.

Ни рыба, ни лошадь

Впрочем, внешность бывает обманчива — например, бирюзовые гиппокампусы, украшающие светильники моста Ломоносова кажутся ровесниками XIX века, но на самом деле их пришлось восстанавливать с нуля в 1949 году, после немецких артобстрелов. Изначально фонари и их фэнтезийный декор были созданы в 1915 году архитектором Иваном Фоминым, но в годы войны исчезли в водах Фонтанки, как перила, парапеты и, собственно, вся красота моста. Так что, теперешние волшебные коньки, можно сказать, ещё в самом расцвете сил — всего-то 70 лет! Но их, к счастью, всё равно периодически реставрируют — чистят, покрывают краской и позолотой.

Суровые птичьи профили

На стенах Большого Драматического Театра, почти по соседству с гиппокампусами, живут другие сказочные фонари, похожие не то на орлов, не то на грифонов, не то на воинственно настроенных попугаев. Судя по старым фото здания, светильники появились не сразу — их нет на самых первых карточках, сделанных вскоре после революции, когда по улицам ещё передвигались конные повозки. Впрочем, фонари уже можно заметить на снимках, где вдоль дорог стоят автомобили, а мимо театра снуют люди в деловых костюмах. Вероятно, птицы «прилетели» в ходе одной из реставраций БДТ. Но, как и в случае с коньками, жутковатые (раскрытый острый клюв, а уж какие шипы на спине!), гранитного цвета фонари своей сдержанной красотой напоминают о начале прошлого, а то и позапрошлого века.

Сторожи книг 

Для того, чтобы найти семейство золоченых азиатских драконов, нужно уйти с набережной реки Фонтанки и отправиться прямиком к дому компании «Зингер» или же, как ещё его называют, Дому книги, который уже больше столетия находится по адресу Невский проспект, 28. На его стенах сидят несколько сердитых ящеров, которые сторожат один из символов Санкт-Петербурга и держат в зубах фонари. Они элегантно вплетены в фантастическое дерево (тоже элемент декора), да так, что и не сразу различишь, где здесь дракон, а где — растительность. Сказочные ящеры уже пожилые  — они светят всем вокруг с 1905 года. Что ж, как выяснилось, охранять книги не так уж и плохо. Во всяком случае, куда безопаснее, чем золото. А то лежишь себе, в богатствах купаешься, а тут откуда ни возьмись является злобный, жадный рыцарь!

Цари зверей   

Но есть светильники, куда старше драконов — это знаменитое украшение Банковского моста — крылатые львы, или же грифоны. Они живут на набережной канала Грибоедова, соединяя дома №27 и №30. Их создали ещё в 1826 году, под руководством скульптора Павла Петровича Соколова. Мост построили у ворот Ассигнационного банка России, и грифоны появились на нем неслучайно: есть легенда, что эти фантастические существа охраняют клады. Сейчас на месте банка расположен институт экономики и финансов, и у студентов родилась новая, несколько неприличная легенда: считается, что если пятикурсница-девственница подойдёт ко львам, мост сразу же разрушится. Впрочем, вандалы и без невинных выпускниц прекрасно справляются с битьем светильников и нецензурной росписью скульптур. В 2011 году несчастных животных даже пришлось закрыть на реставрацию. Чудовищ бьют хулиганы — вот это, однако, постмодерн!

Русалка без дельфина 

Мытнинская набережная славится различными красотами: здесь и богато украшенный корабль «Летучий голландец», и Петропавловская крепость с ростральными колоннами неподалёку. Живет здесь и русалка — как полагается, рядом с водой, возле спуска к Малой Неве. Она играет на дудочке, призывая морских жителей выйти к ней, однако, они так и не приходят! Морскую царевну ещё в 1980-е годы нарисовал и создал художник Виктор Горин, и он планировал дополнить картину фонарем с тритоном, а также скульптурами львов, грифонов и дельфинов. Но, увы, не срослось. Русалка коротает  свой век в одиночестве, вертясь из стороны в сторону — бедняжка разве что может наблюдать за окружающими и сплетничать с чайками.

Беззвучная музыка

У морской девы, впрочем, есть ещё окружающие её красивые ракушки. Но вот жемчуга в них не найти. Самая большая жемчужина находится, как ни странно, далеко от набережной, но зато в секундной близости от золотых драконов, на Невском проспекте. Фонарь, похожий на драгоценность, рекламирует музыкальный магазин «Северная лира» лучше всякой вывески. Вокруг светлого шара водят хоровод разные музыканты — скрипачи, флейтисты, контрабасисты. Они словно сбежали со сказочного бала — и случайно оказались здесь, возле обычного магазина. Но у нас не получается услышать их мелодии из-за вечного шума машин.

Достойная старость? Увы, не для всех

Как показывает пример грифонов на набережной канала Грибоедова, в Петербурге есть много (в том числе, известных) светильников, сохранившихся ещё с XIX, а то и XVIII века. 100, 200, 300 лет — довольно большой срок, но не все это понимают, и не всем интересно, что некоторые из фонарей давно нуждаются в реставрации и уходе.

Типичные пенсионеры 

Железные светильники на Захарьевской улице выглядят, по-своему, атмосферно и эффектно, но, в то же время, так, как будто стоит тронуть их пальцем — и они рассыпятся в прах не хуже мечтаний первокурсников о большом будущем. Особенно это касается того, что справа — лампочка в нем разбита, а сам фонарь обвит нерабочими проводами. Левый выглядит более прилично, но есть большие сомнения, что он все еще может исполнять свои прямые обязанности.

Бедный, бедный ангел

Печальная ситуация и с ангелами, обнимающими светильник на Разъезжей улице — неровный цвет, ржавый пустой фонарь, крошащийся камень. Этот барельеф — часть доходного дома Залемана, Френкеля и Хавкина. Дом был построен в 1863 году, а в 1909 его перестроили почти полностью. Последний раз здание реставрировали ещё в 80-х годах XX века, реставрировали неважно, и, вероятно, тогда же один из ангелов обзавёлся дополнительным детородным органом. К чему он ему, история умалчивает. Вновь заниматься фасадом дома планируют лишь в 2030-х, и то, весьма сомнительно, что ситуация с фонарем изменится в лучшую сторону — как бы он не стал ещё одной окончательной жертвой неумелых рукодельников. Лишний орган — это называется «легко отделался».

Мал, да не удал

Чуть получше обстоят дела со светильником, горящим на крыльце дома-музея Ф. И. Шаляпина. Небольшой фонарь из темного пыльного стекла, которое обрамляют чугунные завитки, пусть и выглядит явно побитым жизнью, но все же в нем есть своя прелесть и дух того времени — здание и его маленькое, но ярко сияющее, украшение существуют с 1901 года. Однако это вовсе не отменяет того факта, что оно хлипкое и в любой момент может погаснуть навсегда.

Клетки без птиц 

У дверей здания бывшего Главного казначейства фонари, напротив, довольно крупные — каждый около метра в высоту. Внешне они похожи на клетки и, наверное, поэтому птицы обычно облетают их стороной (на самом деле, им просто сидеть на шипах неудобно). Лет светильникам, к слову, тоже немало — они чуть помладше «шаляпинского» фонарика и просматриваются на изображениях в журнале «Столица и Усадьба» 1916 года. Строгие и мрачноватые, они были свидетелями революции, Великой Отечественной войны, перестройки. Но при этом сохранились, на удивление, хорошо.

Коронованные цветы

Не хуже собратьев выглядят два светильника на особняке Ф. К. Сан-Галли, несмотря на почтенный возраст: дом и его украшения появились в 1872 году. Серого оттенка фонари напоминают не то цветы на крепких стеблях, не то короны царственных особ. Раньше они были выкрашены в чёрный цвет, но сейчас светильники смотрятся более естественно, несмотря на некоторые следы ржавчины.

Долгожители    

Ну и, конечно, нельзя не вспомнить о старейших представителях фонарного искусства: гранитных торшерах на Мало-Калинкином мосту и ажурных светильниках — на Торговом. Они украшают Санкт-Петербург вот уже 240 лет. Правда, их за это время качественно отреставрировали в начале и середине прошлого столетия, в отличии от ангелов на Разъезжей и многих других. Поэтому теперь их трудно отличить от «младшего поколения», построенного в XIX и XX веках.

Не очевидное, но вероятное 

Конечно, не все скульптуры, парки, особняки и другие достойные внимания места отмечены в справочниках и путеводителях по Северной столице. Но это вовсе не делает их менее ценными — наоборот, непопулярные места, которые «только для своих», хочется искать, а не самые броские — разглядывать. Вот и неизвестные фонари вполне могут оказаться ничем не хуже знаменитых светильников в Соляном переулке — пускай те признанные достояния и, к тому же, самые большие в Петербурге.

Листья-доспехи

Красивы и необычны светильники на Английской набережной — они будто заморские фрукты, которых оберегают от съедения жесткие, темные сплетения железных листьев, похожие на виноградные. Ржавчина лишь слегка тронула «панцири» фонарей. Светят они не так уж ярко, но всё же достаточно, чтобы прохожие замечали (и отмечали) их в сумерках. Неизвестно, сколько им лет — выглядят они довольно хрупкими, но непонятно, что тому виной: почтенный возраст или влажный климат.

И вальсы Шуберта, и хруст французской булки

Очень красивый и нежный фонарь висит в арке дома №5 в Крестьянском переулке. Он явно новый и, вероятно, прослужит ещё долго, если не вмешаются «народные архитекторы» (в самом народе более известные, как вандалы). Однако изделие больше похоже не на светильник, а на предмет гардероба кого-то из барышень времен Золотого века русской литературы. Молочно-белое матовое стекло в черной рамке, напоминающей кружевную отделку — и правда, не фонарь, а безделица из покоев княжны или графини, если бы не размер.

Пустой ларец 

Обитатель другой арки — дома трёх Бенуа — наоборот, не имеет ничего общего с современными веяниями. Тяжёлый, кубической формы, местами облезлый и мутный, он немного похож на древний ларец, который не терпится открыть, несмотря на протесты здравого смысла, пыль и пауков. Трудно понять, стар фонарь, или же с самого начала был сделан таким специально, но он в любом случае велик и внушителен. Будем надеяться, что цепи, на которых он висит, крепкие… Правда, практической пользы от светильника никакой — он холоден и, похоже, пуст. Только эстетическая.

Огонь под навесом

Полная противоположность цепного фонаря находится недалеко от метро Горьковская. Оранжевые всполохи танцуют за пузырчатыми, будто замерзшими стенками симпатичного прямоугольного светильника, декорированного квадратными спиралями. Те самые лёд и пламень, как говорилось в знаменитой поэме. Этот поблескивающий представитель осветительных систем притаился под выпуклым козырьком дома, соединяющего Кронверкский проспект и улицу Блохина. Раньше фонарь выглядел не очень солидно — кое-где порыжел, поблек, местами облупилась краска. Однако ещё в ноябре прошлого года он преобразился и засверкал, как новенький — сдержанный и богатый одновременно.

Из подручных средств 

Но может случиться, что как строгость, так и богатство форм, в конце концов, опостылеют. Тогда стоит посетить Ковенский переулок, поискать там небольшой магазинчик спорттоваров «Сити Слэм» и обратить внимание на его вывеску — она зажата между двумя баскетбольными кольцами, внутри которых горят два импровизированных мяча. Видимо тот, кто придумал дизайн светильников, руководствовался правилом «Всё гениальное — просто». И был прав: смотрится свежо и оригинально. Но где-то далеко, возможно, и не в нашем мире, кто-то из великих скульпторов подумал и изумленно спросил сам себя:

А что, так можно было?

Пара слов от автора

На самом деле, достойных внимания фонарей (наверняка, это слово уже приелось) в Петербурге гораздо больше. Некоторые, возможно, сохранились в единственном экземпляре. А некоторые, что самое печальное, не сохранились вовсе — революция, война, ненастная погода, а порой и обычные хулиганы стирали их из истории города. На фоне остальной, более масштабной архитектуры — мелочь, пожалуй. Но всё равно обидно. А ещё обиднее становится за авторов петербургских светильников, многие из которых сейчас забыты. Ведь каждая мелочь формирует облик города, его лицо. И благодаря этому в наше время очень трудно себе представить неосвещенный Петербург. Да и не надо. Лучше просто беречь его красоту во всех проявлениях.