О том, кто такой современный театровед, и какова его профессиональная миссия, рассказывает Алина Арканникова, студентка четвёртого курса РГИСИ, театральный SMM-менеджер.
— Чем занимаются театроведы?
— Театроведение – наука, включающая в себя теорию, историю и критику театра. То есть, театровед – специалист, занимающийся исключительно научной, исследовательской или преподавательской деятельностью. Будь то история русского или зарубежного театра, музыкального театра, история сценографии. Или же каким-то теоретическим аспектом, к примеру, феноменом музыки в драматическом театре. То бишь театроведы ищут определение того, что такое театр, и чем он отличается от других искусств.
— Как ты пришла в эту специальность?
— Я пришла к этому случайно. Думаю, наши педагоги, утверждающие, что бакалавром театроведческого можно стать только случайно, правы. Потому что театроведение – не искусство, театровед анализирует театральный процесс (современный или того или иного периода), но он ничего не создаёт. Поэтому, чтобы обнаружить в себе театроведа – надо полюбить искусство и театр. Понять, что ты просто хочешь любить и смотреть театр, а не создавать его, будучи актёром, режиссёром, сценографом или хореографом. С этим и связан большой конкурс на актёрский и режиссёрский – многие, имеющие актёрское начало, в юности приходя в театр понимают: «Боже, да, я хочу этим заниматься, театр – это моя жизнь». Но далеко не всем им на самом деле нужно быть на сцене, а чтобы осознать, что твоё место, как профессионала, в зрительном зале – нужно время. К 18-и годам это сложно успеть, поэтому на театроведческий факультет чаще приходят по случайности. Несмотря на то, что я училась в театральной школе, у меня довольно долгое время было отторжение к современному театру. Думаю, по той простой причине, что в настоящий хороший современный театр я почему-то долго не попадала. В 10 классе я пришла в БДТ на спектакль «Пьяные» Андрея Могучего. Он изменил мою жизнь, и я поняла, что как бы театр ни был сложен для анализа и по-своему жесток к тому, кто хочет с ним взаимодействовать – именно здесь я получаю тот духовный опыт, которого не получаю ни в литературе, ни в музыке, ни где бы то ни было ещё. В 11 классе, готовясь к поступлению на совершенно другую специальность, я неожиданно для себя выиграла конкурс рецензии «Пишу о театре» от института РГИСИ, где по сей день и учусь. Летом в период экзаменов пришла сюда на творческое собеседование и вдруг осознала, что мне здесь хорошо, надо попробовать. Успешно сдала вступительные, поступила.
— Существуют ли театроведческие факультеты в зарубежных вузах? В какой стране в наше время театровед может реализоваться лучше всего?
— Да, такие факультеты есть в европейских странах, но сам термин «театроведение» – русское изобретение. Страна, являющаяся сейчас центром театроведения и мысли о театре – Германия. Так исторически сложилось, что там живёт и работает Эрика Фишер-Лихте, занимающаяся феноменом перфоманса, как чего-то граничащего с традиционным театром. Жил и работал недавно ушедший Ханс-Тис Леман, занимавшийся постдраматическим театром. Кроме того, в Германии сейчас работают многие ключевые режиссёры современности. Театровед лучше всего реализуется там, где много хороших спектаклей, где есть физическая возможность заниматься научной деятельностью, есть некая искусствоведческая школа. Такие страны – Германия и Америка. Там концентрируется наибольшее количество режиссеров, претендующих на то, чтобы войти в историю, и уже вошедших в неё. Например, Роберт Уилсон, Йетте Штекель.
— Насколько широк диапазон профессиональных направлений, куда может прийти человек с театроведческим образованием?
— Театроведческое образование даёт набор глубоких разносторонних знаний, умение анализировать произведения искусства. Куда с этими знаниями идти – вопрос, ведь они в основном фундаментальные, не включают практических навыков. В советское время профессиональный путь театроведов был понятен, они становились завлитами (те, кто подбирает литературный материал для постановок, помогает режиссёру и актёрам работать с ним), научными сотрудниками в музеях, преподавателями. Сейчас диапазон направлений широкий, научными сотрудниками и педагогами успешно становятся и в наше время. Кураторство музейных проектов, продюсирование. Практически любая работа в культуре. Например, тот же SMM – относительно новое направление, которым занимаюсь я в театре «Особняк» и театре им. Ленсовета. Всё же, хоть и косвенно, но работа по специальности. Это направление выполняет функцию помощи зрителям в осмыслении увиденного на том или ином спектакле, в понимании, что такое современный театр.
— Может ли театроведение быть источником хорошего заработка?
— Например, у театроведов, которые становятся продюсерами, в принципе некий финансовый рост есть, но это скорее исключение. В какие-то дела, связанные с искусством, люди идут не за финансовым ростом, это не является приоритетом. В театр идут за чем-то другим. Так что, думаю, скорее нет.
— Какими профессиональными качествами в первую очередь должен обзавестись студент театроведческого?
— Надо научиться много смотреть. Жюри «Золотой маски» смотрят 300 с лишним спектаклей в год, это правда много! Надо уметь всё это удержать в голове, и при этом не возненавидеть театр. Понимать, что режиссёров много, кого-то из них ты искренне любишь, кого-то не любишь, но существуют критерии оценки, и если режиссёр тебе не нравится – это не значит, что он плохой. Конечно, иметь эстетическую чувствительность – способность испытать воздействие эстетического образа. Это как музыкальный слух, к этому либо есть склонность, либо её нет. Без этого в профессии и шага не сделать. Уметь много читать, чтобы понимать литературный контекст работы режиссёра. И писать – обрести дар формулирования и запечатления в слове того, что ты видишь, испытываешь и понимаешь – это задача максимум.
— Как много внимания уделяется непосредственно умению студентов писать?
— Специфика профессии такова, что форма и содержание текста – вещи тесно связанные. Грамотно построенный текст – рабочий инструмент театроведа. Но те, кто планируют больше заниматься наукой, не обязаны писать так, чтобы их было легко и приятно читать. Конечно, мастера курсов – педагоги по театральной критике – на обсуждении курсовых работ уделяют этому довольно много времени. А курсовые работы по критике мы пишем каждый семестр, так же, как и по истории театра. То есть, в течение семестра мы сдаём несколько больших текстовых работ. И разбираем их не только с педагогом, а с группой коллективно. Обмениваемся советами друг с другом: что улучшить, что добавить. С точки зрения стилистики текста в том числе. Все над собой работают. Но всё-таки если человек собирается идти в науку – ему нет смысла много работать над стилем. Историк и теоретик не обязан писать легко и прекрасно, содержание в приоритете. Скажем так: не то, чтобы от нас требуют идеально выверенных с точки зрения стиля текстов, но все понимают, что надо к этому стремиться.
— Получается, театровед очень близок к театральному критику?
— Мы много кого сейчас называем театральными критиками. Настоящие театральные критики – те, кто знают историю театра. Понимают его теорию, имеют представление о ключевых теоретических работах, связанных с феноменом театра. И с таким бэкграундом пишут рецензии. У таковых с театроведами непосредственная связь. А когда мы критиками называем театральных блогеров – мы не совсем правы, они всё-таки зрители, они не анализируют увиденное, а скорее просто описывают свои впечатления
— Кем ты видишь себя после окончания университета?
— Хочу продолжать работать в сфере SMM и параллельно заниматься научной деятельностью. У меня не лежит душа к преподаванию, но мне бы хотелось когда-нибудь защитить диссертацию. Мне интересно заниматься историей театра. Пока что я знаю такие простые вещи, как то, что я люблю театр, жить без него уже не смогу, мне интересно работать в театре, о нём думать и писать.
