29.03.2024

Канонерский остров. Как живётся под металлической гусеницей?

В народе это место иронично называют «Канарами». Здесь ветер, серость и железобетонность. Над несколькими домами висит автомагистраль – Западный скоростной диаметр. От неё исходит навязчивый шум и летит пыль.

Четыре года назад Канонерка стала для меня большим открытием в жанре «вот это стиль, тут надо клипы снимать». Граффити, хрущёвки, заборы, площадки и, внимание, транспортная магистраль над головой. Массивная железная гусеница, по которой едут машины. Над крышами тухлых пятиэтажек. Киберпанк, чёрт возьми. Мы ходили по этому «арт-объекту» с мамой, папой, сестрой и широко раскрытым ртом. Как минимум моим. Нафоткали кучу всего. Друзья, глядя на киберпанковские кадры, говорили: «Вау, где это?» А я был готов не только рассказать, но и провести экскурсию для модной, молодёжной, неоновой, крафтовой, инди-кэжуал тусовки. Такой тусовки, которая заказывает банановый раф с клубничным сиропом и активно использует слово «эстетика». Для описания Канонерского самое то… Или нет?

«Много месяцев шли суды по шуму с ЗСД. Из-за строительства магистрали был расселён один дом непосредственно под дорогой (теперь он периодически горит) и несколько парадных в соседних пятиэтажках. Но в оставшихся квартирах жильцы жаловались на постоянный невыносимый гул и требовали сократить шумовое воздействие», – писала «Мойка78» в марте 2019-ого. Это, пожалуй, собирательный образ рассказов о Канонерском острове, новостей и жалоб, которые витали вокруг меня последние полгода. Что-то услышал от очевидцев краем уха, что-то случайно выудил из соцсетей. Пришло время вернуться в край чудес урбанистики. На этот раз с трезвым мозгом и инициативным товарищем. «Вить, я тут планирую авантюру, в 11:30 нормально?» Более чем.

Автобус номер 67 оставляет за спиной промышленные красоты, тянущиеся от Балтийского вокзала, и мы ныряем в подводный тоннель. Минута темноты. Не кромешной: на потолке раскалёнными угольками багровеют фонари. Сюда бы чёрную Импалу 67-ого – получится отличное место для экспресс-поцелуев под пинкфлойдовскую «Time». Пока минута темноты истекает, скажу, что бетонная кишка, по которой мы едем, – единственный путь к Канонерскому острову для наземного транспорта. А вот и свет в конце тоннеля. Видимо, покидаем мир живых.

И что тут у нас, лимб? По атмосфере «безмолвной скорби» – да. Но мороз кусает как на девятом круге. Сереет асфальт, сереет недоразмороженный Финский залив, даже холодная тишина сереет. Безлюдье. Не хватает только одинокого перекати-поля. Открываются двери автобуса, два пришельца ступают на пустеющую землю. Мы пришли с миром, канонериане. Но канонерианам нет до нас дела, они откисают в воскресном полудрёме. Звенит механическим гулом утренняя пустота. С залива дует ледяной ветер. Над заливом возвышается та самая железная гусеница, по которой едут машины. Западный скоростной диаметр, источник гула, причина жалоб островных жителей. Что же скажут про шумную гусеницу сами канонерцы?

Вот, например, две барышни лет шестнадцати. Идут к берегу Финского. Ой, начали фоткаться. Фоткаться с таким ощущением необыкновенности, что стало понятно – неместные. Смотрел на них и вспомнил дурацкий эпитет для описания модной, молодёжной, неоновой, крафтовой, инди-кэжуал тусовки – хипстерская. Так и поинтересовался у юных дам о причине их пребывания на острове: «Это какое-то хипстерское место?» Девчонки посмеялись: «Мы просто в ТикТоке увидели и приехали чипсы поесть». Да, модная тусовка до сих пор ведётся на «эстетику» Канар. Но кушать чипсы на таком ветрище – это, конечно, подвиг. Сильные женщины. А лично я нехило подмёрз, скорее бы спрятаться во дворах. Туда и направляемся.

Пара минут ходьбы – и вот они, обшарпанные хрущёвки. На хрущёвках пестреют рисунки и надписи, локальные шедевры стрит-арта. «Scar», «шаман», что-то наподобие пальмы, бумажный самолётик, «Tweb», чёрно-белая карикатурная девочка. Местами выбиты стёкла, местами даже куски стен. Улицы здесь не носят имён, таблички на зданиях гласят: «Канонерский остров, дом номер такой-то». Номера 16 и 12, корпус 2, в 2016 году попали в зону расселения из-за строительства ЗСД, как пишет «Деловой Петербург». Сейчас на сайтах с недвижимостью можно найти объявления о продаже апартаментов в доме 16.

Среди жилых и формально жилых развалюшек затесался гигантский столб, на котором держится магистраль. Вдали ещё один, за ним ещё. Над головой шум. Будто кто-то валяет большие металлические листы, а потом по скоростному диаметру бегут трансформеры: «Дум-дум-дум».

Нам навстречу идёт энергичная бабушка. Местная. Сказала, что живёт здесь пятьдесят лет.

– Мы знаем, что тут многие на шум жалуются.

– А, на шум? Действительно! А вы сами представьте. И не многие, а вот эти ближние дома. Вот, выстроили. Кто хочет, покупайте. Согласны под мостом, под шумом жить? Вот он, мост, – говорит бабуля и показывает на ЗСД.

– А вам шум мешает?

– А у меня последний дом, у меня всё прекрасно.

Окей, идём дальше. Вот ещё одна бабушка, малюсенькая, зажатая. Живёт в полурасселённом панельном домишке, почти под железной гусеницей. Она скромно и тихонько пробормотала: «Привыкли». «Привыкли», – сказала мама с двумя детьми. Ребята ходят в садик, тоже в районе ЗСД. «Нормально, не жалуются?» – «Нормально». Дети убежали на площадку. Там сидела жительница 14-ого дома:

– Шум? Конечно. Вот тут сижу, и шум. Вот здесь, в этом доме живу. Окно открою, и шум. И пыль оттуда [с ЗСД] летит.

– Привыкли?

– Привыкли, а что делать? Но пыли полно. Раньше не было. Когда не было моста.

– А вы здесь жили до того, как построили мост?

– Ну, конечно, я тут давно живу. С 68-ого года я тут живу.

На вопрос о том, как женщина восприняла постройку автомагистрали, она ответила, что жители 14-ого дома писали жалобы, просили расселить. «Нам поставили стеклопакеты и всё… Мы писали, мы писали. Но никто на это не обратил внимания». Железная гусеница вызвала недовольство как только заработала – в конце 2016. На Google Картах даже есть отпечаток отторжения, немного пугающий. Включаем режим просмотра улиц. На асфальте, между 14 и 15 домами, белеет надпись: «SOS! Спасите наши уши! Мы умираем из-за ЗСД». Жуть.

А вот дом 17. Мятые металлические листы вместо окон, обгоревшие куски стен, розовая мазня. Дверь в подъезд открыта, оттуда доносятся шаги, негромкие строительные стуки и лязги. Не будем мешать, лучше вообще удалимся от ЗСД.

Потеплело. Выглянуло солнце, по улице замельтешила радостная ребятня. Обзорная экскурсия стала куда приятнее. По пути через площадку с тренажёрами Витя решил испытать первый попавшийся. «Уфф, это для кого вообще?» – с тяжёлым выдохом пробубнил он и передвинул «встроенные» 25-килограммовые блины. Отрегулировав вес, немного потягал железо.

Выруливаем на берег, к торчащей из земли длинной трубе. В ней отверстие для входа в импровизированную помойку. Там бутылки, доски, стаканчики, темнота и чудесное эхо. Само собой, мы поорали в эту резонирующую чернь. Было весело. Тут же, на солнечном берегу, девушка дрессировала собак. Она пришла с тихой части острова, там не слышен гул от ЗСД. Правда, восьмилетний паренёк из этого же края сказал, что иногда по магистрали «гонщики гоняют. Когда книгу читаю, могут сбить».

Мы с Витей возвращались к автобусной остановке и встретили ещё одну компанию юных ребят. Им по двенадцать лет, говорят, что железная гусеница не заботит. Да ведь и некогда быть озабоченным. На улице весна, солнце, веселье – всё, что ценится по достоинству, когда тебе двенадцать.

И человеческое «привыкли» уже не кажется слабостью. Люди жаловались, людей не услышали, люди адаптировались. Тоже вариант. «Фонтанка.ру» пишет: «Жители зоны под ЗСД сейчас делятся 50/50: те, кому там плохо, и те, кому сносно». Пожалуй, так и есть. Гусеница шумит и пылит, но раздражает не каждого. Хотя недовольство до сих пор витает в воздухе. Уже не такая заметная, борьба за тишину и чистоту продолжается. Пусть борцы будут услышаны и награждены заслуженным здоровьем, физическим и ментальным.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *