Интервью с Анной Капитоновой, членом президиума Санкт-Петербургского отделения Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры в рамках проекта «Отрада для истории, но не для глаз»
Более семи тысяч объектов культурного наследия находятся на территории Петербурга и Ленобласти. Но они либо разрушены и разрушаются, либо готовятся под снос. Почему это происходит и как решить эту проблему обсуждали с членом президиума СПбО ВООПИиК – Анной Капитоновой.
— Сохранение объектов культурного наследия – это одна из актуальных проблем градостроительства, от которой мы все никак не можем уйти. Как ее решают в Петербурге?
— Думаю, примерно также, как и по всей стране. В Петербурге ситуация только чуть-чуть лучше, потому что все-таки считается, что наш город – это культурная столица. И это действительно так. Поскольку в Петербурге сохранилось большое количество аутентичной архитектуры и, конечно, у жителей и у властей есть понимание, что эту архитектуру надо сохранять. Но в целом, все те проблемы градозащиты, которые есть в России, есть и в Петербурге.
В целом, мы примерно на троечку справляемся с задачей сохранения объектов культурного наследия. По множеству причин.
— И как раз вытекающий из ваших ответов вопрос: с какими трудностями сталкиваются градозащитники?
— Основной проблемой является отсутствие понимания, с каким объектом владелец имеет дело. Затруднения с объектами культурного наследия случаются по тому, что владелец не видит его ценности. Проблемы с финансированием, с недостатком квалифицированных кадров – это второстепенные вопросы, которые можно решать, если будет общее понимание, что наследие может нас всех объединить, дать нам понимание, на каком этапе развития нашей страны, истории мы находимся сейчас.
Самая ключевая проблема – это ушедшее время, когда люди знали, что наследие стоит сохранять. Иначе говоря, потерялось ощущение ценности, отсутствует преемственность поколений. Ее совсем нет. Люди просто не видят никакой ценности в старине.
фото из личного архива
— Вы, наверное, знаете, что что в основном государство предпочитает передавать объекты культурного наследия частным лицам, а не организациям, которые специализируется на реставрации. Насколько это правильно?
— Организации, которые специализируются на реставрации, должны выполнять работу реставрации, и заказчиками этих работ могут быть любые лица. В основном так и происходит: государство реализует свои объекты через торги, и право приобрести на торгах государственное имущество имеют как юридические лица, так и физические. И здесь все зависит от того, кто предложит большую цену. Главным критерием торгов является принцип передачи государственного имущества, отчуждения его из государственной казны за хорошие деньги. А дальше уже возникает та самая проблема – отсутствие понимания, что именно приобретает покупатель.
На объект должны выходить опытные реставраторы, которые понимают и ценность, и состояние объекта. А уже после начинаются наши главные проблемы: и высокая стоимость реставрации, еще и не у каждого владельца помимо понимания ценности здания, есть средства. Также большая проблема заключается и в качестве реставрации. Одной из положительных сторон советского времени являлась развитая школа реставрации, которая восстанавливала, в частности после войны, наши ансамбли и выдающиеся памятники. Но сейчас это школа находится в крайнем упадке, после того как государственные институты реставрации практически развалились.
По итогу возникает целая череда проблем, с которыми приходится сталкиваться собственнику. И в последствии мы имеем тот результат, который имеем.
— Получается человек, владея большими деньгами, покупает богатую игрушку, но у него нет средств и реальной возможности, чтобы эту богатую игрушку содержать?
— Можно сказать, что так. Но иногда объект приобретает человек со средствами и прекрасно понимает, чем он владеет. Хороший пример: наша Новая Голландия. Однако это все же уникальный случай: объект купил Абрамович и вкладывает-вкладывает туда деньги.
Но даже если памятник культурного наследия приобретает человек, у которого сразу нет больших средства, но при этом есть понимание, что это объект, который должен быть бережно сохранен, то деньги – это не такая уж проблема. Платежи можно разнести по времени, реставрацию проводить медленно. Главное, чтобы объект был облагорожен хотя бы минимально: консервация, отопление. Тогда прогнозы по восстановлению будут положительны.
А когда есть деньги, но нет совершенно понимания, что за объектом надо следить, у нас происходит настоящий вандализм. А когда нет ни денег, ни понимания — это трагедия.
источник: Санкт-Петербургские ведомости
— Вы, наверное, знаете про усадьбу Орловых-Денисовых, которая находится в Коломягах. И согласно последним сведениям после реставрации в усадьбе планируют открыть ресторан. Как вы считаете, насколько уместно открывать на исторически и культурно значимом месте ресторан? Или все-таки стоит создать дом-музей?
— Я очень хорошо знаю эти места. И мне кажется, что на месте усадьбы стоит открыть музей Коломяг, музей этой местности был бы более уместен, потому что такого рода культурного центра для жителей там нет совсем. Но это все больше любительские суждения, потому что, как профессионал, как градозащитник, я хочу только одного, чтобы здание было сохранено и отреставрировано. А что дальше будет в нем — это должны решать владельцы, у которых есть свои планы: все-таки они вкладывают в это дело свои деньги и хотят каким-то образом их «отбить». Но и жители должны принимать активное участие в решение этого вопроса.
И это очень хорошо, когда будущая функция отреставрированного здания избирается совместными усилиями. Такое тоже большая редкость. Но, скажу так, какой-то принципиальной позиции по поводу будущего использования этого здания у меня нет.
— Почему власти Петербурга не заинтересованы в финансировании качественных реставраций?
— В финансировании реставрации, особенно за государственной счет, есть много порочных моментов. Начинается все с тендерной системы. Получить подряд на реставрацию может фирма, которая имеет небольшой опыт и лицензию. А приобретение лицензии превратилось в целую коммерческую составляющую реставрации. То есть фирмы, которые планируют работать на объекте культурного наследия, должны покупать лицензию за большие деньги. Из-за этого весь процесс становится дороже. Таким образом, сразу отсеиваются добросовестные фирмы, которые могли бы сделать качественные работы, но они не могут позволить себе лицензию.
Лицензирование – это хорошая идея, но она у нас превратилась в какой-то коммерческий механизм. Дальше есть проблема в том, что государственные заказы распределяются.
И тендер получает та компания, которая предложит наименьшую цену. Государство экономит бюджетные средства. А меньшая цена – это чаще всего плохая работа. Поэтому дальше подрядчик должен изворачиваться и экономить, в том числе на строительных материалах, чтобы работы выполнить и получить за них оплату. О порочности системы государственных закупок очень много говорят.
Но я не думаю, что государство совершенно не заинтересовано в качественной реставрации. Думаю, дело именно в порочности государственных институтов, которые распределяют бюджетные средства.
— А над какими проектами по градозащите вы сейчас работаете?
— В первую очередь, мы занимаемся объектами, которые сейчас под угрозой сноса. Даже в Петербурге такие есть. Самый последний объект – это культурное учреждение — Академия балета. А также целый исторический дом — дом Басевича на Петроградской стороне. Немало сил отнимает такая борьба и судебная работа. Поэтому можно сказать каждый день идет постепенная работа по защите памятников Петербурга.
