19.03.2024

Танатосенситивность цифровой среды

Недавно мой дядя выстрелил себе в голову, оставив после себя дом, кота и много-много вопросов. После этого наступила долгая и беспросветная депрессия, сопровождающаяся периодическими паническими атаками. Позднее в телефоне я нашла старую фотографию маленькой меня на руках этого человека. Знаете, так странно осознавать, что тут вижу его еще молодым. Недавно он был живым, а сейчас его уже не существует. Сейчас в памяти остается все меньше и меньше моментов, которые ассоциируются у меня с ним — будто из общей картины кто-то безжалостно забирает кусочки паззлов, а на их место кладет… ничего?

Таких историй в интернете можно найти сколько угодно — на каждом форуме, в каждом чате, на персональных страницах. Но потрясает не это: впервые в истории человечества каждая личность оставляет после себя целое информационное состояние.

Трансформация отношения к смерти

В жизни офлайн смерть сама по себе табуирована, о ней не принято говорить, о ней не хочется думать, вокруг нее много мистики и неосознанности. Казалось бы, такие обязательные и ни к чему не призывающие практики, как составление завещания, для многих из нас неприемлемы, ведь это равноценно тому, чтобы добровольно лечь в гроб. Однако в онлайне наблюдается совершенно иная тенденция.

Довольно рано цифровое пространство стало восприниматься людьми как подиум для демонстрации жизни. Мы используем различные сервисы коммуникации, подгружаем большое количество приложений, чтобы осуществлять обыденные вещи, к примеру, заказывать вещи или планировать день. Позднее это явление получило название «интернет всего», в котором абсолютно все данные воспринимаются как вещи, а человек – безусловно, важнейшая вещь в сети. В конце концов, любой наш шаг в цифре стал демонстрацией присутствия.

Как ни странно, также быстро прописку в этом пространстве получила и смерть. Это довольно легко отследить: смерть в играх (press F to pay respect), вирусные скорбящие сообщения о смерти того или иного человека, мемориалы и даже виртуальные кладбища домашних животных. А что, если я вам скажу, что виртуальные кладбища существуют и для людей, на них можно и свечу поставить, и камень положить и осуществить еще множество практик, отсылающих нас к другим религиозным культурам? Можно понаблюдать, как люди переносят что-то из офлайн мира в онлайн среду, каким образом появляются новые традиции, меняющие практики скорби, и как цифровая среда подстраивается под принятие не только живых, но и мертвых. Это говорит нам о том, что среда обитания человека постепенно в полной мере переходит в цифру.

фото: theoryandpractice.ru

Феномен цифровой смерти

Однако такая центрированность на смерти была далеко не всегда (под центрированностью следует понимать доступность, а не «все про смерть»). Это большая заслуга Майкла Массими, специалиста в области человеко-машинного взаимодействия. Именно он задумался над тем, возможно ли сделать цифровое пространство терапевтичным, достаточно гибким, подстраивающимся под все культуры и тактики скорби. Задачей Массими было создание такого дизайна, такой нейросети, которая сможет стать универсальной, если не для всех, то очень многих.

Нечто подобное ему, конечно же, удалось создать. Подобный дизайн он назвал танатосенситивным, а само явление – танатосенситивность цифровой среды. Работа во многом осуществляется через death awareness movement (осознанное движение к смерти). Это позволяет более открыто говорить о табуированной теме, дает понять, что ни жизни, ни смерти как таковой в цифре не существует, все это – лишь репрезентации, обсуждается – можем ли мы приравнивать человеческую смерть к смерти виртуальных объектов (устаревание программ, взлом сайтов и т.п.). Все это позволяет легче принять смерть офлайн.

Танатосенситивность – переживание смерти — явление, включающее в себя определенный набор инструментов (ресурсы интернета, веб-дизайн, программы, приложения и т.д.), которые помогают взаимодействовать с феноменом смерти в цифровом пространстве. Благодаря этому явлению человек может горевать в сети и не быть осужденным.

Танатосенситивность нашла свое проявление на абсолютно разных уровнях: это и мемориалы онлайн, кладбища, завещания социальных данных, создание цифровых двойников, т.н. чат-ботов. Это может быть создание я-артефактов, которыми будут пользоваться близкие люди для «правильного горевания». Под этими артефактами можно понимать, что угодно: это и фотоальбомы, и голосовые сообщения, и видеозаписи, и посты, сохранившиеся на стене, даже лайки, которые некогда были поставлены пользователем. Причем эти я-артефакты может создавать не только юзер, но и нейросеть пост-мортем. Необходимо только учесть, что используются разные стратегии создания этих артефактов: один знакомый хочет смотреть фотографии умершего друга, другой предпочитает только заходить на аккаунт-памятник, а у третьего есть потребность общаться с пользователем спустя дни, месяцы, годы после его смерти. Все это возможно при условии создания гибких и объемных стратегий.

Все эти практики (онлайн кладбища, цифровые двойники, мемориалы и т.д.) для горюющих близких. Мне кажется, это отличный терапевтический ход для тех, кто не до конца осознал, что человек умер, его больше нет; для тех, кто не хочет отпускать умершего; для тех, кто еще хочет что-то сказать. Но стоит помнить, что это лишь имитация общения.

А как быть с цифровыми активами?

Пока ученые ломали голову над серверами, которые помогут грамотно оформить цифровую смерть, на горизонте появился новый вопрос. Как быть с теми, кто уже не успел умереть по правилам? Что сейчас происходит с их данными? Куда они деваются? Может ли их посмотреть кто-то другой? Как правильно скорбеть по этим людям? Хотели ли они себе мемориалы в сети?

Вопросы о сохранности своих данных волновали людей всегда. Стоит вспомнить хотя бы Франца Кафку, который завещал другу сжечь все свои работы, однако Макс Брод опубликовал их против воли автора. Этично ли нам теперь это читать?  Вопрос остается открытым.

В середине 20-го века на научном поле появляется Мишель Фуко. Он первым, еще до появления цифрового пространства, задал вопрос: «Что есть автор?» Этот вопрос достаточно многогранен: кто такой автор, что его определяет, стоит ли включать в авторов тех, кто переписывал произведения, допуская те или иные ошибки, ну и что делать с незаконченными (или даже законченными) работами, которые писатель оставил после себя, не успев, а может, и не захотев опубликовать.

Из этого перечня нас интересует один: как быть со всеми данными, которые мертвец оставил после себя? Этично ли на них смотреть, мы ведь не знаем, чего хотел этот человек. Частично ответ на этот вопрос нам предоставили социальные сети. После определенного периода пассивности на платформе администрация сайта просто удаляет все данные аккаунта, которые там когда-то хранились. Трудно назвать это полноценным решением проблемы, но честности ради выгрузить данные в офлайн все-таки возможно, необходимо будет потратить много времени и сил.

фото: firewallsdontstopdragons.com

Бессмертие ближе, чем казалось

Напрямую со смертью связана тема бессмертия, и именно сейчас мы ближе всего к решению этого вопроса. Поскольку речь идет о цифровом пространстве, где как таковой физической смерти нет, я буду говорить лишь о социальной стороне. Единственный способ создать видимость жизни после смерти – пролонгировать себя как общающегося субъекта. Как раз с этой целью созданы цифровые двойники или отложенный постинг. Но если разобраться, как только мы программируем сеть на нечто подобное, мы передоверяем себя, свое социальное присутствие машинной логике, действовать будем уже не мы, а цифровая вещь. Возможно стоит напомнить, что цифровая модель — не равно мы в офлайн. Это инварианты (возможно более идеализированные), которыми в жизни мы не станем. Безусловно, за этими аккаунтами скрываются живые (теперь мы уже знаем, что не всегда действительно живые) люди, но все же это не на 100% они.

Если вернуться к смерти в сети, то человек с этим открытием выходит не только за грани антропоцентризма, он выходит за грани этого мира, получает возможность общаться с людьми, которые находятся по ту сторону нашего мира.

Послесловие

Недавно мой дядя выстрелил себе в голову, оставив после себя дом, кота и много-много вопросов. Сейчас я смотрю на это исключительно как на факт моего прошлого, который сыграл со мной злую шутку. Довольно часто каждому из нас хочется поговорить с мертвыми, и это может выглядеть странно. Но парадокс в том, что с наступлением смерти жизнь не останавливается ни для меня, а в скором будущем ни для умерших. Единственное, о чем не стоит забывать никогда — наши родные, умирая, точно хотели бы, чтобы наша жизнь продолжалась и приносила нам исключительно радость.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *