29.03.2024

Лучшее место для самоизоляции

— Наш Вуз не закрывают! — эхом доносятся по коридору возмущения одногруппников.

Преподавателя еще нет, и вместо позитивных разговоров все сводится к одному — коронавирусу. А так как это злободневная тема дня, студенты-журналисты только её горячо и обсуждают: делятся информацией, какие университеты уже закрыли, что в аптеках не найти ничего полезного. Каждый, кто рассказывает, держит в руках один антисептик на группу, и затем передает его следующему спикеру. Я монотонно киваю, а в телефоне уже открыт сайт авиабилетов. Итак, куда? Евпатория или Мурманск?

Никогда не думала, что вопрос будет настолько сложным. Последующие два дня я только об этом и размышляла — что лучше: теплая местность, которая оживает после заморозков или непроглядный холод, неизвестно когда заканчивающийся? Мой выбор не мог пасть ни на один из вариантов с уверенностью. Где-то отец греется под солнышком, получая достаточно витамина D3. А где-то за полярным кругом мама каждый день надеется, что погода станет хоть на градус выше, чем вчера. Каждого родителя я люблю по-своему, однако здесь чувства не учитывались — решающей была лишь финансовая сторона. Билет в Мурманск объективно оказался дешевле… (Не скрою, что именно туда меня тянуло.) Вечером вторника я ожидала только намека от учебной части — дают они добро на отъезд или нет. Ближе к ночи один преподаватель в сети проговорился ненароком о карантине — это стало решающим. Больше ничего не слушая, я уже выбирала билет на самолет: «Первым рейсом в Мурманск».

Да, для реальной самоизоляции это будет лучше. Придется сидеть в маленьком военном городке, который закрыт от обычного люда, где лишь две улицы и два девятиэтажных дома. Большинство магазинов обанкротились, а единственный открытый не поддается панике, бушующей в Москве. Полнейшая тишина, лишь изредка нарушаемая шумом лопастей вертолета, летящего где-то поблизости. А если достаточно чуткий сон, то вполне можно проснуться в 11 утра от рева сирены, звучащей на весь поселок. Нет, это не какая-то военная тревога или объявление чрезвычайного положения. Не продирая глаз ото сна, я, как ни в чем не бывало, поворачиваюсь на другой бок, с уверенностью в том, что этот сигнал зовет солдат пойти на обед. В девять вечера сирена вновь разрывает тишину военного городка так, что даже птицы улетают с деревьев — отбой. При таком точном графике можно подумать, ты сам ходишь в армию, только не выходя из дома, довольствуясь хорошим интернетом, периодически поглядывая в окно.

А вид, кстати, из него открывается волшебный. Дом расположен на горе, поэтому хорошо можно разглядеть залив, раскинувшийся прямо на горизонте. Иногда там медленно проплывают военные корабли, рассекая водную гладь, не замерзающую даже при самой низкой температуре. Чуть выше залива, на сопках, так и продолжают что-то делать рабочие — бурить, взрывать, оборудовать местность для человека. И вместо красивых гор, с которых никогда не сходит снег, теперь видно лишь фонарики, светящие даже ночью. Некая мистичность пропадает. «А экология погибает», — сказала бы Грета Тунберг.

Весь этот вид мне представлялся в самолете, когда мы подлетали к городу. Я смотрела в окно иллюминатора и, наконец-то, видела снег. А в Петербурге снежные хлопья никто не жаловал. Поэтому я с обожанием глядела на сугробы, на ели, обросшие белым кружевом — что может быть лучше!

После аэропорта началось студенческое путешествие по маршруткам: сначала до Мурманска, а потом уже до своего поселка. На все про все — сто пятьдесят рублей. Так как маршрут был новым, остановку я нашла лишь с третьей попытки, отказывая бедным таксистам, которые стояли на холоде, зазывая народ, порой скача на месте и перескакивая с одной ноги на другую. Бедные. Но через пару минут я о них забыла, потому что уже припала к замершему окну автобуса, восхищаясь обычными работягами, которые в минус десять вполне могли покрасить дома в ядовито-розовый цвет, чтобы придавать стенам хоть какой-то колорит. Здесь нет никакой помпезности, только обычные сталинки, обычные «замороженные люди», не выражающие эмоции. Холодные маски на их лицах на столько сильно примерзли, что так просто не спадают. И немудрено. Этот город умеет умертвить души, вернуть тебя в какие-то бородатые времена, когда все было обледеневшим. Загадка, почему сюда хочется возвращаться…

…Автобус проехал мост, и перед глазами всплыли приятные воспоминания. Мы часто гуляли здесь с друзьями и громко смеялись, распугивая чаек. В след нам ворчали рыбаки, недовольные поднятым шумом, но это было весело.

«Хорошее было время», — думаю я, пока поднимаю тяжелую сумку на пятый этаж. «Но самое лучшее еще впереди», — улыбаюсь себе под нос, уже стоя у квартиры. Один громкий поворот ключа, затем такой же второй. Ключи дрожат в моих руках от волнения, они чуть не падают, когда я открываю дверь.

— Я приехала, мама! — кричу из коридора на всю квартиру любимому человеку, ради которого я совершила эту поездку, надеясь подарить свое присутствие, свое тепло и свою заботу. Мама выходит из зала с открытым ртом, сжимая в руках телефон, уже готовясь вызвать полицию или МЧС. Она явно ожидала увидеть вора, убийцу, но не меня. Такого нерадивого ребенка, не говорящего о своих передвижениях и любящего драму.

Но вместо ожидаемого: “О господи, Настя”, — я получаю лишь нервную улыбку. А через пару секунд ворчание, что так и до инфаркта довести можно, даже коронавирус не понадобится, ведь дочь готова все сделать самостоятельно. «Мама, как же я скучала! Давай вместе самоизолируемся!»

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *