Как умирают деревни России — в материале Екатерины Паршуковой
“Зеленая поляна” — село в Ключевском районе Алтайского края. Основано в 1922 году. Состояло из 78 хозяйств. Животноводством занимались 24 хозяйства. Прием молока осуществляли: Барнаульский молочный комбинат, Алтайская буренка…
В таком селе прошло детство и юность моего отца. После окончания школы он переехал учиться в город Бийск. Домой он больше не вернулся. Но зато отец каждое лето отправлял меня на три месяца жить в деревне у бабушки с дедушкой.
“Зеленая поляна” — самый сонный уголок на планете Земля. Тишина и покой — главные проводники этого места. Все как описывал Пушкин в “Евгении Онегине”: “Деревня, где скучал Евгений,/Была прелестный уголок”. Мы с дедом часто ходили на конюшню разглядывать лошадей. Смотрели, как пасут коров. Помню пастуха на коне, загорелого мужчину с голым торсом, с соломинкой в зубах и с черной шляпой на голове. Он мнил себя вождем, повелителем, которому преклоняются все коровы на этой земле. Кукурузные, гороховые поля открывались перед моими детскими глазами. Как сейчас помню. Играешь в прятки с такими же бездельниками, как и ты. Забегаешь в пшеничное поле. Ложишься. Колосья укрывают маленькое тело, навевают волшебный сон, так и просыпаешь игру. А вечером, когда бабушка спохватывается, что “дитятко” нет, так получаешь не от нее, а от мамочки с папочкой.
Все меняется, но не к лучшему
Но с того времени многое изменилось. Детские школьные годы остались в памяти. Конечно, счастливое время в деревне можно было подарить младшему брату, Ванечке. Но куда его отправлять? От прежней деревне осталось только кладбище и табличка на трассе “Зеленая поляна”.
На одной улицы стоят два дома, жилой — бабушкин и нежилой — соседский. Соседи напротив закололи недавно последнюю скотину, что-то продали, а остаток съели сами и уехали в другую полуразвалившиеся деревню. Так и живут. Ждут пока рассыпится одна деревня, перебираются в другую полуживую. И так до бесконечности. Дом помаленьку разбирают местные жители.
Последний раз я была в поселке полгода назад. Едешь по галечной дороге. Машина трясется, захлебывается в собственном дыму, колеса разъезжаются в разные стороны. Приближаешься к обрыву. Внизу горят опилки, огонь жадно поедает землю. Дорога с каждым годом становится меньше и меньше. Скоро “Зелена поляна” превратится в необитаемую землю с застрявшими там “пережитками прошлого”.
На въезде полуразвалившиеся, заброшенные избы. На лугу уже не пасётся, как прежде, скот. “Нет ни производства, ни зарплаты у людей. А как раньше… хорошо было”, — вздыхает бабушка. “Когда мы только переехали в “Зеленую поляну, я устроилась работать в детский сад. Было много ребятишек. Поселок процветал. Мой муж работал трактористов в поле”, — вспоминает бабушка — “Много чем занимались. Разводили крупный рогатый скот. Работал аккумуляторный цех, две кузни, где ковали подковы лошадям, топоры, ножницы для стрижки скота; комбикормовый цех, который производил корма из зерна с витаминными добавками для животных”.
Медпункт давно закрыли. Местные ездят в соседние районы. Недавно умер мой дедушка. Увезли тело в ближайший морг. Вскрытие не делали, не мыли тело. Поставили печать и доставили обратно домой. Всем занималась тетя.
Работает сельский клуб и трехэтажная школа. Только танцевать и учиться некому. По словам бабушки, в этом году выпускают двоих одиннадцатиклассников и троих девятиклассников. Местная власть утверждает, что учреждение будут закрывать, а учеников переводить в соседнюю сельскую школу.
А что с цифрами?
Если верить Википедии, то в поселке проживают всего 30 человека. В 90-е годы, по словам отца, в деревне жило примерно 2,5 тысячи человек. Это доказательство того, что “Зеленую поляну” скоро ждет та же участь, которую постигли другие деревни Алтайского края, такие как “Паново”, “Ольгино”, “Березовка”. Список длинный. Самое страшно в том, что он растет бешеными темпами. Это болезнь, которая охватила всю Россию. Она с каждым годом поедает новые села.
Почему у власти, как всегда все хорошо?
Проблему исчезновения деревень затрагивали такие писатели как Астафьев, Распутин. Причины были разными: обезземеливание крестьян, пьянство, бесхозяйственность. Процесс умерщвления только ускорился с того времени. По данным газеты «Аргументы и Факты», еще в начале прошлого века наша страна считалась исключительно крестьянской. В деревне проживало более 80% населения. Сегодня демографы утверждают, что к 2025 году 96% селян станут горожанами.
По словам Томенко, губернатора Алтайского края, “понемножку численность жителей сельской местности сокращается, но это не так критично. Современная техника, современные технологии сельскохозяйственного производства и переработки предполагают, что количество занятых в этой сфере должно уменьшаться. Но если мы посмотрим на последние годы, этого особенно не наблюдается. Численность занятых в агропромышленном комплексе примерно стабильная. Никакого бегства из села нет. Все работает”, — уверяет губернатор.
Отчасти это правда. Но, исходя из слов, Мерзлова, президента Ассоциации “Самые красивые деревни России”, можно сделать вывод, что Томенко говорит совсем не про те села, которые составляют большую часть Алтайского края и с каждым годом все больше затухают.
“Есть программа устойчивого развития сельских территорий, — говорит Мерзлов, — но она в основном действует на те сельские населенные пункты, которые находятся рядом с крупными объектами агропромышленного комплекса. Большинство сельских территорий не охвачено этой программой, и темпы исчезновения деревень, их обезлюдения продолжают оставаться очень высокими. Сельское хозяйство у нас развивается, надои растут, урожайность тоже, но при этом состояние социальной сферы продолжает ухудшаться”.
Причину Мерзлов видит в аграрной политике, которая ориентирована на крупные агрохолдинги, в центре которой стоят не интересы сельского общества, а интересы крупного аграрного бизнеса. “Это фактически американская модель, — поясняет Мерзлов — все будет оставаться так, как оно есть”.
Как можно помочь деревне
Почему бы нам не изменить модель политики, которая действует в России сейчас и способствует уничтожению маленьких деревень, не приносящие большой доход государству? Почему бы нам не воспользоваться примером Франции? В этой стране сделан упор на развитие мелких форм хозяйственности. Государство только в плюсе: разнообразие продукции на рынке, доход и еще раз доход. А как хорошо себя чувствуют деревни. Они не костенеют. Деревенская жизнь кипит и привлекает новые кадры. России — это огромная страна. Нужно делать упор на развитие мелких хозяйств, которые были бы ориентированы на качественное питание, на развитие природных и социально-экономических комплексов.
Мерзлов убежден, что на государственном и региональном уровне надо начинать с образовательных программ. “Например, в аграрных вузах нет целого спектра специальностей, которые ориентированы были бы на комплексное развитие села”.
Владимир Мукомелем, доктор социологических наук, убежден, что вымирание деревни — это хорошо. “Для людей, которые там живут, это процесс очень болезненный. Потому что эти сельские населенные пункты стареют. Есть множество деревень, где остались только люди пожилого, преклонного возраста. Ясно, что эти сельские населенные пункты обречены на вымирание”, — убежден Мукомелем. Значит ли это, что деревень не станет вообще в России? Эксперт поясняет: “Нет, это невероятно. Просто это будет другое село. Надо ждать”.
Ждать чего? Возникает вопрос. Ждать, пока все само решиться, когда наши бабушки и дедушки вымрут, а деревни вдруг трансформируются, и все ломанутся туда жить? Не понятно.
У Ирины Елисеевой, члена-корреспонденции РАН, есть свое решение проблемы: “В первую очередь, тут нужно вмешиваться средствам массовой информации. Они имеют приоритетное значение для того, чтобы возбудить и общественный интерес, и интерес управленцев к проблеме деревни. Нам нужно сосредоточиться на селе, нам нужно обеспечить сельским жителям доступ к медицинской помощи, образованию. И это надо делать через государственные программы, федеральные и через самоорганизацию”.
Кому выгодно уничтожать деревни?
Почти все вышеперечисленные эксперты назвали одно из решений проблем. Решение со стороны власти. Вопрос в другом. Нужно ли власти это? “Чтобы стереть деревню с лица земли, не обязательно жечь её, — говорит Членкор РАН Тощенко — как делали оккупанты, и необязательно затапливать, как в “Прощании с Матёрой”, — нужно лишь создать невыносимые условия для жизни. Речь о деревне в целом, о сельской России”.
По словам Тощенко, заявленная цель реформы 1990-х — создать массовый слой фермеров — достигнута не была. “Смысл происходившего заключался в безоговорочной ликвидации колхозов и совхозов, даже эффективных”. Дело в том, что приватизация земли, по словам Тощенко, протекала своеобразно. Собственник не мог работать на своей земле. Он просто ей владел на бумагах. И самое интересное, что собственниками были не сельчане, а дяденьки из городов, которые выкачивали деньги. А после кризиса 1998 года крупные собственники начали скупать землю и перестраивать ее на новый лад: для коттеджей и дач. Технику сдавали на металлолом. “Из этого до сих пор продолжают делать бизнес”, — поясняет эксперт.
Создание иллюзии решения проблем или реальная помощь со стороны государства?
Но государство же что-то делает для того, чтобы села окончательно не уничтожили себя? Несколько лет назад президент России Владимир Путин сказал: “Одна из ключевых задач государства — повысить качество жизни сельских жителей”. Это оказались не просто слова. По данным РБК, за последнее время принято и реализуется несколько государственных программ, например, Государственная программа развития сельского хозяйства. Субсидии, льготные кредиты, гранты для фермеров. Все это есть.
Но ситуация лучше не становится. По-прежнему ежегодно, по данным РБК, в России исчезает 120 деревень, люди уезжают в город на заработки. Постоянную работу на месте найти невозможно. Для решения этой проблемы государство стало выдавать гранты на землю для фермерства. Был принят также закон в 2021 году, который позволяет строить на землях сельскохозяйственного назначения жилые дома. Но смысл этого закона, если он на деле работать не будет? В 90-е годы, когда почти все земли оказались в частной собственности, были приняты не законы, а нормативные акты, которые наложили ограничения на пользования участков, и теперь половина земель просто пустует. Их не отменили. Они действуют до сих пор, а государство все равно продолжает ставить запятую в неправильном месте: “Строить нельзя, запретить”.
Екатерина Паршукова
